И снова пауза...
— Ну и что же потом? Сдали свой лук?
— Кто же его такой примет? Повернул я в ближайшую деревню. Там и оставил. Бабы высадили тот лук на семена. Это все проделки Досхия. Такое дыхание у него было, что лук за пару часов выгнало так, что и на грядке не всякий раз в месяц получается.
«Интересно, — подумал Олисава, — но какое отношение это может иметь к теме?»
— Это я тебе рассказал для оживления твоей статьи. Не все же цифрами будешь сыпать. Читать такие статьи скучно. Надо, чтобы твоя статья по сердцу пришлась даже бюрократу... Когда рыба на нерест шла, церкви окрест не колоколили. Запрещалось. Такой еще факт. Каждые три версты по реке — два казака при оружии в лодке. Каждые две версты по берегу — пешая охрана. Берегли рыбку. Знали ей цену. Я тогда мальцом был, а помню, что в реку без надобности камушка не кинешь. А нарушишь, выпорот будешь.
— Так один и живете с самой войны?
— Почему с войны? Я и до войны один был, — просто ответил дед.
— У вас что, не было семьи?
— Пытался обзавестись, да не выходило... Говорить на эту тему не хочу. Дам-ка я тебе свой дневничок, почитай, если так про меня тянет узнать.
Старик пошел в хату. Вскоре вынес довольно объемистый том в переплете.
— Тут история, которая повернула мою жизнь круто и беспощадно. В конце апреля восемнадцатого года судьба бросила меня с Балтики на Досхий. Я ведь моряк. Революция застала меня на флоте. Пришлось повоевать и на море, и на суше, и даже под землей. В местных каменоломнях... Ранен был обширно, но не сильно, как раз перед приходом сюда кайзеровцев. Потом снова очутился в Питере. Учиться хотел очень, да не вышло, как хотел... Я тогда литературой увлекся, самообразованием занялся. Думал, что регулярные записи, работа со словами повысят мою грамотность. А на поверку выяснилось: я записал историю своей трагедии. Почитай! Жизнь моя кончается, а дневник до сих пор никто, кроме самого меня, так и не раскрыл...
ДНЕВНИК РУСНАКА
5 сентября 1917 года
Крейсер «Рига»
После обеда был митинг, на который я попасть не смог, так как дежурил на электростанции. Говорили, что был хороший оратор, известный большевик, который опроверг всех этих высоких деятелей в нашем временном правительстве, их низкую политику. Особенно досталось Керенскому, который на Московском съезде продавал Корнилову судьбу России. Русский народ должен понять, говорил оратор, что творят эти властелины, поднявшиеся на царственную высь. После митинга мы весь вечер говорили о политике, все желали одного, чтобы власть перешла в руки Совета, вновь переизбранного. Желали отобрать в пользу революции деньги министерские и церковные.
Едва я направился, чтобы что-нибудь из этих впечатлений записать, как сыграли сбор, на котором говорилось о декрете Временного правительства, провозглашавшем демократическую республику. Мы были недовольны декретом, ибо хотели видеть серьезное народное дело, а не пустые уговоры в пользу Керенского. Какая же это демократия, если у власти те же капиталисты — Терещенки и т. п.? Надо в жизнь теперь проводить самое для народа существенное, а именно: земельную реформу, рабочий вопрос... А после этого и огласить республику и желательно так, чтобы к этому моменту были созданы на местах органы народного управления. Этой же ночью наш матросский комитет решил 5 сентября праздновать как полугодовщину революции. Но ввиду раскрытия корниловского заговора торжество решено было отложить до лучших времен. Было к утру решено и такое: красных флагов не спускать до тех пор, пока не будет в России не на словах, а на деле подлинно демократической республики...