— Уймитесь, лейтенант! — одернул участкового недовольный начальник милиции. — Сколько можно?
Бондаренко ретировался, приумолк. Лишь бросал значительные взгляды то на гомонящую толпу, то на начальство.
— А где же, — оглянувшись, поискав глазами кого-то, спросил Жванок, — где Руснак? Только его и недостает, чтобы начать тут же заседание парткома.
— Толя? — оживился Абуладзе. — Он меня и разбудил. Он тут где-то. — И крикнул в толпу: — Секретаря парткома не видели? Найдите его срочно!
— Зачем же? — махнул рукой Жванок. — Я это так, в духе момента поинтересовался.
Но секретарь парткома уже бежал, белея в сером рассветном пространстве рубахой.
— Доброе утро, Богдан Гордеевич, Вадим Петрович! — возбужденно приветствовал гостей из района парторг строительства.
— Происшествие! — пробормотал Абуладзе.
— Теперь дом не сдадим и ко Дню строителя, — огорченно констатировал Руснак.
— Захотите, Анатолий Максимович, сдадите, — ответил Жванок. — Подумаешь, две секции.
— Да где же их взять? — вмешался Абуладзе.
— Негде! — вскинулся Жванок. — Сколько секций ушло налево, вы хоть сосчитали? Пойти по окрестным деревням, почти во всех дворах времянки, летние кухни из панелей.
— Так то же списанные! Нэпригодные, которые. Их нэльзя было ставить.
— Списанные. Только не все, а через одну. Можно проверить. Под списанные пошли вполне годные секции. Но об этом поговорим на бюро. Давно собираюсь. Создадим комиссию, она изучит вопрос, по деревням поездит.
Абуладзе и Руснак примолкли. Начальник строительства наклонил курчавую седую голову. Маленький, в очках с мощными линзами, он стал похож на несправедливо обиженного отличника. Парторг поеживался чуть в стороне в тонкой белой рубахе.
— Утром пришлю специалистов, — нарушил паузу Сокол.
— Зачем, Вадим Петрович? — удивился Жванок.
— Для порядка. Лейтенант настаивает.
— Ну, тогда по домам, — распорядился первый секретарь. — Бриться, завтракать и на работу.
Первым пошел к своей машине.
Однако позавтракать Жванку не пришлось. На этот раз позвонил Руснак. Сообщил, что в котловане наткнулись на склад боеприпасов.
— Вызывайте минеров, я сейчас буду.
— Уже вызвал. Но в котловане экскаваторщик.
— Как? До сих пор?
— Дело в том, что он не может выбраться оттуда. Весь его угол усеян снарядами. Ступить некуда. Парень сидит в машине ни жив ни мертв.
— И что, ничего нельзя придумать?
— Что придумаешь?! К котловану никто не подходит. Все боятся.
Минеры предложили взорвать снаряды на месте. Корпуса снарядов оказались настолько хрупкими, что прикасаться к ним было опасно. Абуладзе прямо-таки на дыбы встал.
— Скрэпэр и три экскаватора гробить! Нэт, нэ позволю. Думайтэ, думайтэ. Тэм болээ, что там чэловэк. Эго надо доставать...
Степан даже привык к своему положению. С любопытством глядел на снующих по насыпи военных. Потом и они исчезли. Степан снова затосковал. Сморенный усталостью и жарой, он забылся. Полусон был тревожен, потому чуток. Разбудил его, как ему показалось, собачий лай. Он еще подивился — никогда такого лая, слабого, тонкого, с хрипотцой, не слыхивал. Выглянул из кабины. На отвале остроухая, с пышным хвостом собачонка желтеет. Скрылась, появилась. Потявкивает. Когда боком повернулась к Степану, понял он: не собака то, а лисица. Зверек сидел открыто. Поглядывал на Степана. Вряд ли она меня видит, решил он. Потому и держится безбоязненно. Лисица снова залаяла. Степан высунулся в смотровое окно чуть не до пояса. Зверек испуганно рванулся в сторону, но тут же замер, словно привязанный. Теперь он не глядел в сторону человека. В этот момент на отвале появилась еще одна лисица. Красная. Более похожая на собаку. Степан так и подумал, что собака. Ишь ты, мелькнуло в голове. Желтая не боится собаки. Шумнул послеобеденный ветер. Поднялась карьерная пыль. Степан сквозь нее всматривался в отвал, понимая, что никакой собаки нет. Две лисы гуляют себе. Знают: человек заперт, бояться его нечего. Степан вспомнил, что красного зверька он уже встречал в степи. Он его видел, когда помогал монтажникам расчищать площадку под фундамент пусковой котельной. Как раз там оказалась нора красной лисицы. Пришлось лисам уходить с обжитого места. Красный, видать, самец, яростно кидался на ковш экскаватора. Монтажники разбежались кто куда. Подумали, что зверь бешеный. Лишь позже стала понятна его уловка: отвлекал людей от лисы, уводившей маленьких в сторону Мужичьей Горы.
Степан вспоминал недавнее прошлое. Отвлекся. Даже забыл о лисах. Потом опять, кажется, вздремнул. Наверняка вздремнул, разморенный жарой и тишиной, потому что увиденное им походило на сон.