Раньше у нее никогда не было недостижимых целей и несбыточных мечтаний.
Все бывает в первый раз.
— Ничего. — Кончики ушей у Арины алеют. Валька возвращается к ее волосам, но ощущает себя так скверно, как никогда прежде. Это был отказ, самый ясный.
Арина не подпустит ее ближе.
Как бы Валька того ни желала.
========== «Танец» (Леся/Сугу) ==========
Комментарий к «Танец» (Леся/Сугу)
На майско-июньский челлендж.
День 14: «Парный танец».
— 2017 год
— Алло?
На том конце раздаётся знакомый голос, неуверенное приветствие: во всяком случае, он не ожидал, что она позвонит сегодня. Кажется, она сама с таким восторгом отзывалась о планах, он сказал, что не будет отвлекать. Она, конечно, возмутилась — он никогда её не отвлекает! Как человек, которого ты любишь, может отвлекать?! Но он, как всегда, едва ли поверил. И вот теперь она ему звонит. Хах. Знал бы он, как всё «весело» получилось.
— Ты занят? — Леся уже надеется, что услышит положительный ответ и сможет поскорее отключиться. Она сама не знает, зачем позвонила. Садится на бортик фонтана и с ненавистью смотрит на свои ноги. Ноги-то хорошие, а вот высокие тонкие каблуки — это просто ад земной.
— Нет, — звучит лаконично. Она остаётся единственной, кроме сестры, с кем его тон смягчается. В его голосе нет язвительности или яда, с какими он нередко обращается к другим, даже к другу. Потому что он бережёт её. Слёзы удаётся проглотить. — Что-то случилось, Лесь?
— Нет…
— Честно.
— Да… — она отмахивается, хотя он её жеста всё равно не видит. Тем не менее, скрыть обиду не удаётся: — Вечер испорчен. Я знала, что не все одногруппники умные, но…
— Где ты сейчас?
— Да ладно, ты же не пойдёшь…
— Я спросил, где ты сейчас?
— В парке за памятником. — Леся закрывает глаза. Ей холодно. Вечерний ветер пробирается под рукава лёгкой блузочки, заправленной в свободную юбку ниже колен. Праздничный наряд. Несмотря на то, что Леся предпочитает брюки, она и платья носить может — просто повода обычно нет. Сегодня оделась, потому что должна была, теоретически, праздновать день рождения одногруппницы. Всё же пошло наперекос. — Эй, Сугу…
Она никогда не хотела напрягать его своими проблемами, тем более такими пустяками.
Парень отключается. Леся вздыхает, убирает телефон в клатч и сидит так, обнимая себя руками. Ей холодно, хотя вообще-то стоит лето, должно быть тепло. Она успевает подумать обо всём, что произошло, и обо всём, где она ошиблась, и настроение, сперва просто колючее, становится стонущее-горьким. Леся ненавидит плохое настроение, она чувствует себя слишком слабой и слишком мешающей. Как будто в мире не должно существовать чего-то подобного. Слабость — это так жалко. Жалкой Леся быть не хочет. Она хочет быть сильной. Хоть как-то.
Теперь она загрузила своим настроением Сугу, и ей, откровенно говоря, ужасно стыдно. Под землю провалиться хочется, и в то же время внутри что-то робко подрагивает: а вдруг придёт? Нельзя просить об утешении. Тем более, это всё глупости. Ну, не удался один день, пустяк ведь! Ну и что, что плохо? Само пройдёт! И всё-таки, смущаясь, Леся заставляет себя признаться: ей нужна поддержка. Вот такая она подлая девчонка, но она отчаянно в этом нуждается. Или не в этом — а просто в Сугу.
В конце концов, он единственный, кто по-настоящему её ценит.
Этого хикку не вытянуть из норы, и потому девушка убеждает себя — нечего тут ждать. Нужно подниматься и шагать домой. Она даже встаёт, придерживая юбку — та, волнясь, играет с набежавшим ветром, и Леся заодно придерживает передние пряди, чтобы в лицо не лезли. Уходя, она собрала волосы в высокий хвост, как всегда.
И всё же она изумляется, узнавая появившийся на площади силуэт.
Сугу — в кое-как накинутой на худые узкие плечи толстовке, под которой угадывается обычная светлая футболка. В джинсах, потёртых кроссовках. Он высокий, тень его длинная — солнечный свет ложится косо, едва пробиваясь между плотных розовато-серых облаков. Очки. Сугу находит Лесю взглядом, и она сжимает губы, чтобы не всхлипнуть. Успокойся, глупая. Ты и так его вытащила из дома, не объяснив ничего. Имей совесть и…
Сугу, быстро приблизившись, останавливается рядом и неловко переминается с ноги на ногу — не придумал, что сказать, да и растерян знатно. Леся опускает глаза, едва не плача. Только всё испортила, дура! Она видит, как Сугу напряжён, и с сожалением думает, что зря вообще телефон взяла. Не было бы соблазна.
— Что произошло? — максимально мягко, как только он способен, спрашивает Сугу. Протягивает руку и касается кончиками пальцев её руки.
— Ничего, — голос звучит ломко. Сугу вздыхает.
— Я уже тут, — напоминает он. — Как видишь. Эй, не отворачивайся, на меня смотри! Выкладывай уже.
И Леся начинает говорить. Рассказывает, что всё начиналось хорошо. Что некоторые напились в первые же минуты, а Леся, которая на дух алкоголь не переносит, попыталась уйти. Как пристал одногруппник, как обхватил за талию и утянуть попытался — здесь Леся с неловкой заминкой пытается прикрыть детали, потому что почти кожей ощущает настроение Сугу. Робко вскидывает глаза — он совсем потемнел. Такого хищного выражения она ещё не наблюдала и потому смущается ещё больше.
— Назови фамилию и имя, — говорит Сугу негромко, но внушительно.
— Зачем? — она всерьёз пугается. — Ты же?..
— Я не пойду бить ему морду. — Сугу закатывает глаза. — Ты посмотри на меня, какая драка? — Он усмехается, зло и колко. — Но в базах данных института даже слабый хакер мог бы порезвиться.
— Сугу…
— Тц. Не скажешь ты — я сам найду. — Он берёт обе её руки в свои. У него пальцы длинные, худые, сухие, а держат бережно, неловко — он как будто считает её ценнейшим сокровищем, которое может вот-вот распасться в его руках. Леся пристально смотрит на него, и парень теряется: — Что?
— Я люблю тебя.
Он отводит глаза, почти что отворачивается — не краснеет, но его выражение стоит самого яркого румянца, и Леся чувствует радостную лёгкую растерянность. Опускает голову. Она в юбке, на высоких каблуках, и вообще выглядит сегодня как истинная леди. Неожиданно приходит забавное сравнение: девушка в праздничном костюме и рядом — парень в повседневной одежде. Сугу тоже явно думает об этом, и Леся с улыбкой качает головой.
— Давай потанцуем!
— Чего? — Его брови выгибаются. — Ты как себе это представляешь?
— Ну, я теперь немного выше. И вообще, разве зря я одевалась?
— Не зря. Ты… очень красивая.
Щёки алеют, но она уже решает не смущаться. Только его руку кладёт себе на талию и свою — на его плечо. Их взгляды встречаются, и Сугу севшим голосом замечает:
— Я не умею.
Он всегда признаётся честно в том, в чём слаб. Ей стоило бы брать пример. Леся чуть качает головой, улыбаясь, и переплетает их пальцы. Сугу всё ещё держит осторожно, словно боясь её повредить — но она не хрустальная. Это он делает её сильной. Это он помогает ей себя воспринимать лучше, чем она, должно быть, есть.
— Ты делаешь шаг назад правой ногой, — говорит она всё ещё немного подрагивающим голосом. — Доверься мне. Это не сложно!
— Не для того, кто физкультурой не занимался с окончания школы, — нервно выдыхает Сугу. Леся старается не думать о том, что его ладонь лежит на её талии, как родная, и её тепло ощущается через тонкую ткань блузки. Она старается вспомнить движения, а потому сама предупреждает Сугу, когда нужно двигаться.
Он действительно неловок, неумел, но Лесе не это важно. Она видит, что Сугу трудно, что он не уверен в собственных движениях — но он старается. Ради неё. Одного этого осознания достаточно, чтобы сделать её счастливой.
Правой ногой — назад, и сразу шагнуть влево, перенося вес. Затем левой ногой вперёд — и шаг вправо. Стандартный квадрат, ничего особенного. Сугу, сначала переживавший, понемногу расслабляется. Он для танцев не создан — как и для любой физической нагрузки, впрочем — но Леся и не задумывается об этом. Несвязный и худощавый, сухой и язвительный, заботливый и честный — она любит его таким, какой он есть, и потому любая близость ценна и кажется благословением. Танец на ней основан, их тела соприкасаются почти; ветер играет с полами юбки, когда Леся чуть кружится, и Сугу старается за ней успеть, когда они вновь сливаются во что-то единое — и Лесе кажется, что всё только лучше стало. Этот вечер действительно для неё лучший.