Только вернувшись на Землю со сферами, он сумел вырваться из этого порочного круга самобичевания. Пусть вина перед экспедицией «Сияющего» очевидна, но совсем не обязательно тащить в будущее этот груз и баюкать его каждый шаг. Тем более глупо считать, что и подростковый побег из дома, и решение, принятое наперекор воли отца, и Орфорт — звенья одной цепи. Тим делал и правильные вещи, их нужно держаться, и впредь взвешивать поступки, отрезая их от амбиций.
Поезда на Марс, встреча с отцом и примирительный разговор подарили удивительное внутреннее равновесие. Тим решил, что будет держаться подальше от Ирта, без «печени» как-нибудь проживет, а там…, как сложится. Только бы выжили Алекс и Джеки.
Опять забыл, что боги смеются, а над ним просто ржут. Вот они и выпустили Ларского, как черта из табакерки. Развилку в туманном сумраке для того, кто уверен, что простроил маршрут. И Ларский взвел пружину азарта и воображения. И не ради собственных интересов Тим ввяжется в эту историю. Это служба. А еще возможность думать над новыми задачами, находить нестандартные решения и быстро действовать. Чувствовать себя по-настоящему живым. Вот только Ирт снова окажется рядом. Это — проблема. И придется посмотреть ей в глаза. В новые глаза.
Мексиканский залив скользнул под кокпитом зеленым языком с белой каемкой пены. Размытая стрелка, указывающая на направление движения, знак, что судьбы не избежать. Раньше он не видел и выискивал знаки. Потребность в них появляется, когда теряешь уверенность, что сам избежишь опасностей на дороге.
Голова залива указывала на северо-запад. Через разбитый войной, но все же живой Хьюстон. С темными руинами прибрежной части и густо посаженными высотками окраин. Дальше лежал Остин. Точнее висел в воздухе оранжевыми пятнами осенних парков, коричнево-голубыми скатами крыш и блестящей паутиной монорельсовых дорог. Путь Тима тянулся дальше на запад в сторону пика Гуадалупе и каньона МакКитрик.
Боги Орфорта выбрали границу Техаса и Мексики своей временной колонией. Скакали бешенными мячиками по ущельям или поднимали пыль на высушенных почвах. Ирт оставался рядом. Не удалялся от избранных им богов более чем на сотню километров. Спал по пещерам, охотился на модели из мяса и крови. Получил официальный статус представителя расы изоморфов на Земле. И задокументированную меру доверия.
Малолетние «юннаты» проектировали по его рассказам что-то типа орфортских тварей, только более прыгучих. И, обвешанные древним индейским оружием, носились с Иртом по естественным и искусственным прериям. Прямо не кровожадная орфортская тварь, а благородный вождь «краснорожих». Десятком договоров и правил обеспечивались безопасность и такое благородство. Интресно, почему древние индейцы называли себя «краснорожими», если бегали разрисованными во все цвета радуги?
Банду малолетних охотников пополняли службы психологической реабилитации. Детей с послевоенными травмами, которые выливались в агрессию, было довольно много. Через игры в индейцев ей давали выход, а потом шаг за шагом вытягивали подростков в мирную жизнь. На взгляд Тима, Ирт — это шоковая терапия. Пытаясь держать его в узде, врачи явно играли с огнем.
Ирт свою вовлеченность в проекты реабилитации никак не объяснял, загадочно шелестел на прямые вопросы. Возможно, дело было в сферах. Они с ним общались. И свели с ума себе на потеху. Мало им новых мест, индейских забав, потока питательной информации, сказок о летающих змеях и контрабанде мыльных пузырей на планету кисляков. Еще подтолкнули Ирта к новому воплощению. Сам бы он до такого не додумался, но весельчаки вложили в дубовую голову черти пойми какую идею. И ржали, как кони, на тактичные попытки Тима прояснить ситуацию. Не находя ничего смешного, он впадал в панический ступор при виде Ирта, не представлял, как теперь себя вести.
Приближаясь к месту, Тим четко почувствовал, что Ирт находится внутри горы, значит, в пещере. Оказаться с ним наедине в окружении стен хотелось меньше всего, в общем-то как и полететь куда-то на одном корабле. Но об этом он подумает позже. Хотя бы сейчас выбор места встречи останется за ним.