Тим совсем замедлился и отстал, не иначе путался в собственных ногах. Недосуг человеку следить за конечностями, когда командует жужелицами с помощью мыслей. Зато роботы вели свою охоту: забирались к самому верху, шуршали лапами в сухих трещинах, прижимались к течению энергии и перемигивались.
За коротким спуском их ждал Грот Встреч, окруженный Нишами Бесед. Серый, длинный с прямыми углами и низким прямым сводом, он был завален неровными плоскими плитами. Здесь удобно сидеть стаями, но не помашешь ростками. Ирт не любил его с детства. В этом унылом месте стрекотали Главы Домов. И он время от времени изображал грозную неподвижность в свите отца. Жгуты энергии с боковых стен перетекли на свод, а между ними змеились фиолетовые Нити Отражений. С их помощью Ру мог видеть, что происходит в гротах и нишах Стен. Мог вмешаться, когда хотел. Но не теперь, если, конечно, ушел в трансформацию.
— Здесь нет чужаком и их следов, не вижу ни единого подозрительного червя, — сообщил Ирт. — А что у тебя?
— Я не знаю, — проблеял Тим слабым голосом. — У меня ничего.
Ирт хмыкнул. Решительность человека за пару сотен шагов, похоже, сползла в боты скафандра. А он-то надеялся позабавиться. Зато сам под пещерными складками стал чувствовать себя бодрее.
— Зачем тогда увязался? Хоть ноги быстрее переставляй.
Тим кивнул и поспешил подойти поближе. Его походка показалась странной, но донесшийся звук отвлек внимание. Ирт, подцепив Тима, поспешил в проход между двумя оплывшими столбами. Летающий механизм и пара роботов последовали за ними. В глубокой глотке Ниши под сиреневыми каменными грибами дышал гигантский фиолетовый пузырь. От него расходились те самые тугие спирали энергий. Ловушка для врагов или новые развлечения отца? Ирт потянул росток к надувающемуся пузырю. Не успел дотронуться, как тот лопнул, издав уже знакомый звук. Своды сразу завибрировали, трещины на них размножились и устремились со всех сторон жадными нитями. Ирт отпрянул, закрывая собой Чагу. Хоровод геометрических форм затягивал.
…Ростки раздувало от недовольства: бестолковая зверушка слишком хрупкая, чтобы таскаться по опасным переходам. Да и отец велит держать игрушку в одном месте, грозится раздавить, если та попадется под ствол. А тупому Удру никак не втолковать, что конечности землянина не отрастают вновь, все подбивает попробовать открутить верхнюю часть с глазами. Но Ирт сам вляпался, как недоношенный хург. Взял человечка для забавы, а теперь носится с ним, как голубат с яйцом.
Ирт дернул вверх пригнувшегося Чагу, дурацкий мешок выскальзывал из ветвей.
— Куда тебя опять занесло? Я же показал тропинки, по которым ты можешь ползать. За едой и наружу. Придется тебя запереть, безмозглый червяк.
— Не знаю, не помню, как сюда попал, Хозяин. Я не хотел.
Чага быстро моргал, его била заметная дрожь. Под ростками тело ощущалось непривычно жестким. Мешок окаменел от грязи, что ли?
— Что ты с собой сделал? — взбесился Ирт.
— Ничего, хозяин, простите, хозяин. Я все делаю, как приказано.
Ладно, доволочет его до норы и бросит там. Хотя что-то в Чаге появилось неприятное. Неужели отец опять таскал его для экспериментов амебами-накопителями?
— Ру с тобой что-то делал, пока меня не было?
— Нет, нет, он меня не трогал, Хозяин. Я просто…
— Что?
— Будто заблудился. И забыл что-то важное, — он посмотрел умоляюще и потянулся всем телом, — пожалуйста…, внутри все скручивает. Помоги…
Ирт хорошо знал эти, ставшие очень частыми, просьбы зверушки. Но любил долго отказывать, вынуждая ползать у основания ствола. Как в детских играх с пищалками. Они отчаянно свиристят на сухих камнях, их можно обернуть влажным листом и успокоить или давить, и они лопаются мокрыми щекотными пузырями. Говорить с ними и Чагой все равно не о чем. Хотя…, ростки напряглись, стараясь вспомнить важное. Да. Сказки про Марс были куда интереснее жалостливого нытья. И про лестницу до Луны.
В соках замелькали странные картинки, ростки взвыли, и Ирт оттолкнул зверушку. Что-то не так — ядовито шипел инстинкт охотника. Как они вообще оказались в этой нише. В странном кружеве мелких трещин. Не настоящих, а словно под призрачной сетью. Ирт знал каждый проем родного дома, но такого купола не помнил. Он подхватил Чагу, забросил на ствол и побежал. В сторону метнулась какая-то железная каракатица. Но Ирт только ускорялся, делая поворот за поворотом. Чага казался жестким и непривычно тяжелым. В туловище Ирта будто вгрызались невидимые жгуты. В проеме мелькнула вода, и он свалил ношу на каменный выступ.