― Ребятам везет, ― сказал, поразмыслив, он. ― И Мустафе. И твоему. Познакомились ― отлично: двоим веселее. Через час они уже друзья ― не разлей водой. Кров ― пожалуйста. У Мустафы припасено на ужин и на завтрак. Пожелай только ― посыпется и манна с небес. Везения настроили на легкую волну ― родилась инерция, я бы сказал, опасная инерция вседоступности, вседозволенности. Не будь этого настроя, не было бы...
"Кражи" ― мысленно продолжал я. Вспомнилось: племянник выбежал из дома ― на лестничной площадке за стеной слышалась быстрая дробь шагов. Потом стихло. Вскоре меня поглотили думы о предстоящей командировке в Приозерье, я сидел в кресле автобуса, целиком поглощенный размышлениями о предстоящем сценарии.
― Слушай, ― сказал Рахманов. ― Сладив ночлег, охламоны подались на поиски курева. И сразу на пути ларек. Встреться добрая душа с сигаретой ― гляди и обошлось бы. Тут ― ларек. Скособоченный ― накануне пытались перетащить его на бойкое место, не осилив, перенесли затею на завтра. Ларек выглядел почти пустым. "Почти" ― блок сигарет "Комуз", с десяток плиток шоколада, прикрытых небрежно газетой, выглядели вещами забытыми ― тем, чем не очень-то дорожат ― ну, мелочи в бесхозном ларьке. Два подростка в бегах, встретившись ночью впервые, вряд ли станут с ходу упражняться в познаниях по школьной программе, а вот продемонстрировать принадлежность улице, умению ладить с неписаными противозаконными правилами уличной братии ― пожалуйста. Тут своя логика: начнешь с выяснения тонкостей школьной программы, а новоиспеченный друг, не исключено, окажется бывалым ― и возьмет и хлопнет по лбу. Так не выгоднее ли, не дожидаясь, предстать самому в маске бывалого ― сбросить с себя маску при надобности проще. Тут ― и мальчишеская удаль: приятель взобрался на дерево ― взберусь ― чем я хуже. Выше: тот скатился с горки ― так я скачусь с горы, ударил ― пну. Это не все. Ты осматривал ларек?
Я отрицательно покачал головой.
― Щель в стекле рамы, ― Рахманов опустился на стул напротив, ― смахивала на приглашение: риска никакого ― бери! "А вот курево!" ― так сказал твой, углядев блок с сигаретами. И сказал, конечно, голосом бывалого. И понеслось. Мустафа берет выше ― ему-то не резон отставать ― переусердствует, ломает и вовсе стекло ― задача упрощается: просовывайся по грудь и бери. Так и поступили. Твой рассказывал о трофеях?
― Да.
― Интересно, что? ― Рахманов подвинул номер "Футбола". ― Пиши сюда.
На полях "Футбола" появились расчеты: 17 пачек сигарет по 30 коп. ― 5 руб. 10 коп.; 13 плиток шоколада "Соевые" по 1 руб. ― 13 руб. Итого ― 18 руб. 10 коп.
― Точно, ― согласился Рахманов, ― сговор исключен. Впрочем сговориться о 17 пачках сигарет и 13 плитках шоколада, конечно, нетрудно, мол, скажем, взяли столько-то и столько. Но ответь: как возможно сходу уговориться о калькуляции добычи с десятками, сотнями непредсказуемых нюансов? Тебе известно, что ребята одаривали сигаретами и шоколадом знакомых?
― Рассказывал.
― В деталях?
― Конечно.
― Почему "конечно"?
Я пришел в замешательство.
― В принципе так и должно быть, ― успокоил Рахманов. ― Хотя, не вникая в подробности, я с самого начала не сомневался в искренности признаний ребят. Глаза у них больно телячьи. Но копаться нужно ― доказывать-то придется не себе только ― верно?
― Да.
― Что "да"? ― поинтересовался Рахманов, но тут же, забыв о вопросе, продолжал: ― Пришлось перетряхнуть всех гавриков.
― Гавриков?
― Имею в виду причастных к происшествию.
― И что же?
― Надеюсь, дорогой, многое касательно трофеев прояснилось. Ребята не лгали. Показания совпадают. И в частности, и в общем получается одна и та же сумма, ― Рахманов сделал многозначительную паузу, ― 18 р., 10 к. ― он так и сказал "р" и "к". ― Таковы размеры кражи.
― Кражи? ― вырвалось у меня.
Рахманов не ответил, сделал долгую паузу, но на лице его читалось: "Прими как есть".
― Таковы действительные размеры кражи, ― повторил он.
― А что, есть другие предположения?
― Как и в другом любом деле, ― он встал. ― Задержись. Кое-что покажу, ― он сунул мне номер "Футбола". – Поможет скоротать время.
Рахманов вышел.
Листая газету, я то и дело уходил в размышления о происшествии, пытаясь угадать об уготовленном для меня Рахмановым "кое-что", ― конечно, сюрпризе, имевшем отношение к происшествию.