Принцесса только махнула рукой:
— Подите прочь! Кого вы еще приведете для моего осмотра? Чьи секреты потребуете выдать?! Или в следующий раз это сделают на площади при большом количестве наблюдателей?
Она больше не желала бояться или перед кем-то унижаться! Требование было одно: вернуть всех ее людей и самим убраться вон из имения! Кэтрин и Парри вернулись, охрана из Хэтфилда исчезла. Но Елизавета поняла, что не в состоянии жить там, где перенесла столько ужасных минут, и стала просить у брата разрешения вернуться ко двору. Кто теперь сможет ее в чем-то обвинить?
Барона Сеймура казнили. Кэтрин рассказала за что. Он был виновен отнюдь не только в клевете на принцессу, это оказалось самым малым из его преступлений. Сеймур дошел до того, что чеканил фальшивые монеты и даже попытался захватить короля, чтобы силой навязать стране свою власть! И в этого человека она была влюблена?! От него чуть не родила?! В того, кто так подло обманул, предал, продолжал предавать, даже понимая, что тащит вместе с собой в Тауэр и на плаху?! Сеймуру уже ничто не могло помочь, когда он, походя, зацепил с собой и Елизавету, погибая сам, решил увлечь за собой и ту, которую обесчестил.
Первая леди двора
В Хэтфилд примчался гонец от короля. Елизавета читала письмо, внешне стараясь не выдать своих мыслей, но я-то видела, как она радуется. Чему? Неужели Эдуард решил отказаться от трона в ее пользу? Ага, фиг он откажется, самому трон дорог. Или оставил завещание в ее пользу? Тоже не дождешься, он еще и жениться успеет, а то и детей нарожать.
Бэсс протянула мне письмо, выжидающе наблюдая, как я читаю.
— Зачем вам это, Ваше Высочество?
Юный король Эдуард вызвал ко двору обеих сестер, но недвусмысленно намекнул, что если старшая из них Мария не сможет из-за плохого самочувствия, то он не обидится. Просто Эдуарду совсем не хотелось ежедневно спорить с Марией из-за ее месс и католического вероисповедания. Елизавета была, как и он сам, протестанткой.
— Я хочу ко двору, я устала сидеть то в ссылке, то вообще под арестом.
Я прекрасно понимала другое: надеется стать первой дамой двора. У короля нет супруги, если старшая сестра не приедет, то Елизавете уготована роль первой леди.
— Вы зря думаете, что при дворе будет безопасно и комфортно…
Сколько ни спорили, Бэсс стояла на своем: она должна ехать! Эту Рыжую фиг переспоришь! Хоть бы не вздумала там рожать еще от кого-нибудь.
Мария все же приехала, но Елизавете удалось затмить ее, причем взять действительно молодостью и свежестью. Вокруг Эдуарда увивалось множество девиц и их мамаш, ведь юный неженатый и даже не обрученный король был лакомым кусочком. Всем ясно, что он долго не протянет: мальчик, который с детства был очень крепким и здоровым, вдруг стал чахнуть и теперь был хилым и болезненным.
Елизавета после их первой встречи чуть не плакала:
— Кэт, что они сделали с нашим Эдуардом? Мы не должны были уезжать от него, нужно все время жить рядом!
— Сдается, вы не по собственной воле жили в Челси, а потом в Чешанте?
— Все равно! Он же был хорошим и веселым мальчиком, а теперь только и знает твердить о своем желании победить католиков.
— Умоляю, не вздумайте учить его правильному поведению!
— Почему? Напротив, я думаю, нужно рассказать ему, что это жестоко — заставлять Марию служить свои мессы тайно. Пусть ходит на мессу, если ей так хочется, чем это мешает Англии?
Так… проблемы у нас, кажется, еще впереди…
— Вы уже сказали королю о неправильном поведении?
— Да, конечно, но он не совсем понял. Эдуард все время твердит о желании навести порядок в стране и о том, как плохо, когда не понимают.
— Вы недолго пробудете первой леди…
— Почему?
— Потому что те, кому приходит в голову учить короля, даже юного, как жить, быстро ему надоедают.
— Но он мой брат!
— Тем более. Сестры надоедают даже быстрее.
Конечно, я оказалась права.
Первое время Бэсс упивалась своим положением первой леди, она гордо шествовала рядом с королем, милостиво кивала в ответ на поклоны дам и мужчин, чуть смущенно принимала все комплименты… Говорить их было за что, она расцвела девичьей прелестью и являла собой заметный контраст со старшей сестрой.
Марии шел уже четвертый десяток, надежды выйти замуж никакой, брат не собирался заниматься такими глупостями, а она сама была слишком горда, чтобы намекать. Ее очень много раз сватали и даже обручали по воле ее папаши Генриха, но каждый раз помолвка расторгалась, а женихи благополучно женились на других и плодили детей, как ее кузен император Великой Римской империи испанский король Карл, французский король Франциск I и еще многие другие. Не знаю, жалела ли Мария о расстроенных браках, во всяком случае, делала вид, что и не вспоминала, но когда даже младшая сестра, которая по возрасту годилась в дочери, стала девицей на выданье, такие мысли не могли не приходить в голову.