У двери офиса нас ждал все тот же гид. «Как успехи?» - спросил он. Я рассказал, о чём просил доктора Саламеха и какой получил ответ.
Гид пристально посмотрел на меня, как будто пытался проникнуть в мои мысли. «Вы можете вернуться сюда завтра в десять утра?» - спросил он. «Конечно», - ответил я. «Тогда приходите утром - один, - сказал гид и добавил: - Я буду ждать вас у входа».
Я спросил, как его зовут. «Махмуд, меня зовут Махмуд», - сказал гид. Мы обменялись рукопожатием. Я уже повернулся, чтобы уйти, но гид задержал мою руку в своей. «Приносите наличные. Никаких туристических чеков», - прошептал он.
Когда мы спускались по насыпи, моя жена полувопросительно произнесла: «Ты же не собираешься приходить сюда завтра утром?»
«Конечно, собираюсь!» - ответил я.
На следующее утро за завтраком - лёгкие завтраки в израильских отелях просто роскошны - я обсудил дневную программу с нашим гидом и внёс в неё изменения таким образом, чтобы между десятью и двенадцатью часами группа была занята без меня. Затем я решил посвятить в свои планы Уолли М., ветерана моих экспедиций, который гениально умел делать снимки там, где это было запрещено. Он с готовностью отказался от утренней экскурсии, чтобы вместе со мной вернуться на Храмовую гору.
«Разве тот человек не предупредил, чтобы ты пришёл один?» - спросила меня жена. «Предупредил, - ответил я. - Но он имел в виду, что без женщины».
Мы с Уолли были у Зелёных ворот ровно в 10.00. Махмуд уже ждал нас. Он поспешно провёл нас к входу в Храм Скалы и стал о чём-то оживлённо беседовать с коренастым мужчиной. Мы стояли в стороне и ждали. Затем Махмуд вернулся к нам. «Два человека и один фотоаппарат», - сказал он и назвал крупную сумму - в израильских шекелях. «Вы шутите?» - возразил я, пытаясь торговаться, как это принято на Ближнем Востоке. «Мне придётся поделиться с ним», - объяснил Махмуд, кивком головы указывая на коренастого мужчину. Я отдал деньги, а Уолли свой фотоаппарат (мы будем пользоваться моим, сказал я). Затем мы сняли обувь и вошли в храм.
Внутри было пусто - по крайней мере, мы никого не заметили. Мы с Уолли обошли Скалу, сделав бесчисленное количество снимков под разными углами и стараясь сквозь блики света запечатлеть все выступы и ниши на поверхности камня. Вокруг по-прежнему не было ни души.
Сейчас! Когда мы дошли до ступенек, ведущих под Скалу, я попросил Уолли постоять на страже, а сам поспешно нырнул вниз. Сердце учащённо билось. Я вспомнил старые истории о судьбе тех, кто осмелился осквернить святое место. Множество вопросов теснились в моей голове. Нарушаю ли я запрет, имею ли я право проникать туда, где была Святая Святых и куда мог входить только первосвященник? Но я же левит - из племени священников! Все эти мысли промелькнули в мгновение ока, пока я спускался по ступенькам, ведущим в пещеру. Это просто невероятно - нижняя часть Священной Скалы находилась над моей головой!
В помещении стояла полутьма. Свет попадал сюда через круглое отверстие в скале, но я не уверен (и не могу вспомнить) был ли тут ещё какой-нибудь источник освещения. Я заглянул в круглое отверстие: стенки его показались мне гладкими. Кто просверлил его, и зачем? Остальная поверхность Скалы над моей головой совсем не походила на природный камень. Я мог различить на ней гладкие площадки и выемки. То же самое можно было сказать и об окружавших меня стенах, и я невольно задавался вопросом, искусственная или естественная эта пещера.
Пол под моими ногами был устлан ковром, и у меня не возникло желания идти дальше. Похоже, в одной из стен пещеры был проход, закрытый тканевой занавесью. «Вот ОНО!» - подумал я, вспоминая старинную гравюру с изображением этого места (рис. 157). Я двинулся к проходу и едва не наткнулся на сидящих на полу женщин, одетых в чёрные одежды и закутанных в накидки. Они сидели неподвижно и были почти невидимы в полутьме пещеры, закрывая проход к отверстию в каменной стене.
Я оставил свой фотоаппарат Уолли, потому что несмотря на всё своё любопытство, чувствовал, что снимать со вспышкой под Священной Скалой - это святотатство. Поэтому я не мог рассмотреть, кто сидит передо мной - действительно женщины или всё-таки мужчины. Я замер, не в силах двинуться с места. Затем послышался голос Уолли: «Быстрее, кто-то сюда идёт!» - и я бросился к лестнице. Я успел как раз вовремя - к нам подходил Махмуд в сопровождении коренастого мужчины. «Вы должны уходить», - сказал он, и мы с Уолли покинули храм.
Махмуд повёл нас к другому выходу с вершины горы, которым пользовались только мусульмане и который вёл в арабский квартал Старого Города. «Лучше сюда», - объяснил он по дороге.