Мистер Слокум отвернулся и сконцентрировался на толстушке Шерри, которая пыталась строить глазки Майку Холленду.
Учителя должны были быть истинными суперменами, должны были гнать от себя подобные мысли. Только на прошлой неделе в соседней школе уволили учителя математики за то, что тот проявлял повышенное внимание к одной из учениц.
Когда мистер Слокум вернулся к диаграмме на доске, Мария повернулась к Германи и наморщила носик. Затем она перевела взгляд на Майка и улыбнулась ему.
Майк с неохотой улыбнулся ей в ответ, уголки его рта едва сдвинулись с места. Он думал о прошлом вечере, вновь и вновь прокручивая в голове события, пытаясь понять, где и когда он допустил ошибку. Они с Марией поехали на собрание Молодежной католической организации, что делали каждый четверг, где провели два часа, помогая отцу Криспину с планом летнего карнавала. Однако думал он сейчас, положив подбородок на кулаки и смотря невидящим взглядом на схемы мистера Слокума, не об этих двух часах, а о том часе, который последовал затем. Он снова вел свою машину на холмы Тарзаны.
— Ты проехал мой поворот, Майк, — сказала Мария.
Он улыбнулся.
— Я знаю.
Машина слегка ускорила ход, издав визгливый звук на повороте.
— Брось, Майк, ты же знаешь, моя мама устроит мне взбучку, если я не приеду домой вовремя.
— Скажешь ей, что собрание немного затянулось.
— Майк…
Вдали показалась вершина холма, и Мария прекратила протестовать. Им не часто удавалось побыть вдвоем, как сейчас, и Майк знал, что ей хотелось некоторого развития их отношений не меньше, чем ему. Просто ее нужно было немного подтолкнуть к этому.
Он съехал с главной трассы и направил машину по грязной дороге. Этот отрезок Малхолленд Драйв был темным, деревья защищали его от света фар проезжающих по главной дороге машин.
Перед ними, словно разбросанные по черному бархату рождественские фонарики, лежала долина Сан-Фернандо.
— Мария, — тихо сказал он, заглушив мотор и повернувшись к ней, — мы должны поговорить.
— Не хочу, Майк. Не сейчас.
— Мы должны. Мы не можем это игнорировать. Если мой отец решит увезти меня с братьями в Бостон, то я должен заручиться твоим обещанием.
Мария уставилась на сверкающее внизу море огней.
— Я не могу говорить об этом, Майк. Даже думать об этом не могу. Как представлю, что тебя не будет все лето… Мне будет так одиноко без тебя.
— Вот именно об этом я и хочу поговорить, и именно поэтому я хочу заручиться твоим обещанием.
Он нежно коснулся ее плеча. Его пальцы начали играть с кончиками ее волос.
— Мария, — тихо сказал он, — ты должна пообещать мне, что не найдешь себе другого парня.
— Ой, Майк, — она повернулась и взглянула на него, — как ты можешь даже думать об этом?
— Пообещай мне, Мария.
— Хорошо, Майк, — весело сказала она, — обещаю, я даже не буду смотреть на других парней.
— Пообещай серьезно, Мария.
— Я серьезна, Майк. Клянусь тебе святой Терезой, что буду хранить тебе верность.
Он слегка расслабился.
— Если мы поедем, а мой отец, кажется, решительно настроен ехать, мы уедем сразу на следующий день после окончания школы. А это уже через две недели.
Мария перевела взгляд на лобовое стекло.
— Я знаю.
— Две недели, Мария, и, прежде чем мы вновь увидимся, пройдут три долгих месяца.
Она медленно кивнула, не говоря ни слова.
— Послушай, Мария…
Он наклонился к ней и обнял ее своей мощной рукой за плечи. Затем его левая рука скользнула по ее предплечью и легла на грудь.
— Нет, Майк, не надо, — сказала она и легонько оттолкнула его руку.
— Почему нет? — прошептал он, прижимаясь лбом к ее волосам. — Тебе всегда это нравилось. Ты всегда позволяла мне делать это. К тому же мы встречаемся уже достаточно давно. Два полугодия. Брось, Мария, все это делают.
Она слегка покачала головой.
— Не все, Майк. И я не хочу делать то, что хочешь ты. Мы ведь уже обсуждали это. Это неправильно. Мы не должны заниматься этим, пока не поженимся.
Он немного напрягся, но тут же расслабился.
— Я говорил не об этом, Мария.
Его голос был мягким и убеждающим, его губы касались ее уха.
— Я имел в виду, ну, ты понимаешь, наши с тобой обычные делишки.
Взяв ее за подбородок и развернув ее лицом к себе, Майк поцеловал ее, сначала очень деликатно, потом более страстно. Когда он попытался раздвинуть языком ее губы, она отстранилась.