С утра Майк, до отвращения бодрый и благодушный, уходит в библиотеку, а Джон, так и не сомкнувший ночью глаз, остается один. Возвращение в недавнее прошлое дается тяжело. Чтобы продолжить жизнь в заданном темпе и тональности, нужно найти силы. Джон выбирается из постели и как есть, босиком и в пижаме, открывает шкаф. Там, на самом дне дешевой клеенчатой сумки лежит футляр, который он не открывал с ТОГО САМОГО ДНЯ. Выпускной концерт помнится отчетливо, до мельчайших подробностей, словно документальное кино, которое кто-то помимо его воли загрузил в мозг без права удаления. Джон старается забыть про это кино, он никогда не пересматривает его, но картинки сами по себе всплывают непроизвольной ассоциацией с самыми неожиданными вещами, причиняя боль. Зачем сейчас ворошить прошлое? Джон не знает, но достает потертый футляр, бережно проводя дрожащими пальцами по теплой шероховатой поверхности. Он помнит каждую трещинку и каждую царапину, сломанную застежку и облупившийся угол. Сердце заходится безумным перестуком, когда он открывает его и некоторое время глядит на сиротливо разобранный кларнет, напоминающий выброшенного на берег огромного кита, грациозного и сильного когда-то, исторгающего красивые звуки при должном обращении. Кларнет понимал маленького Джона, как никто, сердился и злился вместе с ним, плакал и радовался, а Джон отказался от него. Зачем он взял его с собой, когда уехал в Лондон? Ведь решил же твердо забыть о кларнете, но вот он, здесь, в одной с Джоном комнате, глядит укоризненно в немом обидном недоумении – почему мы не вместе? Джон касается подушечками пальцев гладкой поверхности, металлических клавиш … Отчего он вдруг вспомнил о нем? Ведь пять лет не вспоминал. «Брамс. Соната для кларнета и фортепиано номер один фа-минор», - всплывает в голове низкий голос. Вот почему вспомнил – не он сам, ему напомнили. Напомнил. Шерлок Холмс. Джон слабо улыбается –это произведение он готовил для выпускного концерта. Тренировался как проклятый, именно тогда взялась эта дурная привычка пальцами обеих рук на гладкой поверхности отыгрывать Брамса. Даже сейчас, непроизвольно, в минуты волнения или ожидания, не отдавая отчета мозгу, пальцы сами отстукивают сложную мелодию. Джон мучительно долго заставляет себя закрыть футляр, так и не достав кларнет. Слишком все это больно. Прошлое должно остаться в прошлом. Джон щелкает сломанным замком, убирает подальше, на дно сумки футляр, а сумку задвигает в самый темный угол шкафа. Слава богу, обошлось без приступа паники. Главное - не вспоминать. Начинается новый день. Ему нужно привести себя в порядок и отправиться на учебу. Он должен добиться поставленной цели, он не имеет права подвести тех, кто в него верил. Никаких чувств, страстей и романов, даже дружбы он больше не хочет, вполне достаточно доброжелательного и слегка отстраненного Майка в качестве соседа по комнате, чтобы не было больно терять. И конечно же, никакого Шерлока Холмса, разбивающей сердца и рушащей репутации сучки. Джон морщится, ему неприятно это слово – даже про себя он не может позволить себе так назвать давешнего красавчика. Будильник в телефоне начинает пронзительно трезвонить, и Джон вздыхает – пора на занятия. Начинается новый день.
Решение забыть о Шерлоке Холмсе проваливается на следующий же день, когда Джон видит у расписания его высокую фигуру в черном костюме и экстравагантном пальто. На миг Джон зависает, разглядывая с жадным любопытством, удивляясь, почему раньше не замечал его. Ведь они учатся в одном университете, у них наверняка даже некоторые предметы общие. Разве возможно пройти мимо такой красоты и не заметить?
- О, нет, только не этот взгляд, - голос Майка выводит Джона из эстетического ступора.
- О чем ты? – защищается Джон, чувствуя, как уши опять предательски алеют.
- Этот влюбленный взгляд, - поясняет Майк, - я видел его неоднократно. Молли. Молли Хупер точно так же на него смотрела, а потом рыдала у меня на плече. Он разбивает сердца, помнишь?
- Я вовсе не влюблен, - бурчит Джон, - тебе показалось. А кто такая Молли?
Майк смотрит на него так, будто хочет сказать: «Я вижу тебя насквозь, меня не проведешь». Они идут на лекцию, и Майк вещает, как настоящий гуру, прокладывая им дорогу в человеческом море, словно ледокол среди льдов и айсбергов:
- Такие, как он, разбивают сердца. Конкретно он разбивает сердца. Молли Хупер – милая, добрая и безотказная Молли Хупер, выпустившаяся в прошлом году. Она сейчас работает в Бартсе помощником патологоанатома. Она была влюблена в Холмса до безумия. Точно так же смотрела, как ты только что. Делала для него все. Он вертел ею, помыкал, использовал, а потом она рыдала у меня на плече.
- Он ее бросил? – осторожно интересуется Джон.
- Скорее всего, - кивает Майк. – Но при этом продолжает таскаться к ней в морг, а она продолжает делать все, что он ей велит. Это зависимость. Знаешь, что зависимость – добровольное рабство? Что может быть хуже рабства?
Джон не знает, и соглашается с Майком. Ему искренне жалко бедную Молли Хупер.
- Себастьян Уилкс, - говорит Мэри в столовой. – Холмс выбросил его, как тряпку. Попользовался и выставил из своей жизни.
Они вчетвером сидят за столиком в студенческой столовой. Джон вяло ест картофель фри, Майк методично уничтожает уже второй сэндвич, Жанин ковыряется в салате, а Мэри тянет через соломинку холодный чай.
- Я знаю, что говорю. Тогда много слухов ходило. Они дружили со школы, их семьи дружили. Они попали в один институт и естественно стали соседями по комнате. Себастьян был влюблен в него, это же очевидно. Бегал за ним, в рот ему заглядывал. А тот вел себя как принцесса, это не хочу, то не хочу, сам не знаю, что хочу. А потом что-то между ними случилось, и Холмс просто выставил его за дверь. Себастьян даже не закончил курс. Я видела, как он уезжал – на него было жалко смотреть. Потерянный, разбитый… Это было настоящее бегство. Он восстановился потом на курс младше, но Холмса до сих пор обходит за километр. Они даже не здороваются. Родители сняли квартиру в Лондоне, лишь бы их дорогой Шерлок ни в чем не нуждался. Теперь эта примадонна появляется на занятиях изредка, доводит преподавателей до белого каления, умничает, унижает и опять пропадает надолго. Не понимаю, почему его терпят? – Мэри возмущенно трясет коротко стриженными осветленными волосами. – Почему до сих пор не отчислили?
- Он гений, - пожимает плечами Майк. – Гению все прощается. Кроме того, его родители состоятельные люди, много жертвуют на университет. Терять такого студента себе дороже.
- Ой, я вас умоляю, - подает голос Жанин, - можно подумать, все дело в деньгах. Вы знаете, кто его братец?
- Но ведь доподлинно не известно, что там у них произошло, - робко подает голос Джон. – Возможно, виноват как раз тот самый Уилкс, а вовсе не… - почему-то произнести вслух это имя трудно.
- Себастьян милый и дружелюбный, - возражает Мэри, - а Холмс – невыносимо заносчивый засранец. Кто из этих двоих может быть виноватым, по-моему, очевидно, - отрезает она довольно категорично, и Джон предпочитает не спорить.
В конце концов, ему не должно быть никакого дела до бессердечности Шерлока Холмса, он же решил – никаких чувств.
- Ирен Адлер, тоже изучает химию, - заявляет Жанин, когда они идут после занятий в общежитие. – У них был роман. Ты видел ее в клубе, такая интересная, в черном платье. Они танцевали вместе. Правда, красивая пара? – Джон кивает, вынужденно соглашаясь. – Они везде ходили вместе. Ему завидовала вся мужская половина нашего курса – еще бы, отхватил такую красотку.
- Почему роман был? – удивляется Джон. – Они же были вместе в клубе. Танцевали. Обнимались.
Жанин одаривает Джона презрительным взглядом:
- Потому что был. Я точно знаю. Мы с Ирен подруги, знаешь ли.
- У нее нет подруг, - возражает Майк, - она сама по себе.
- Мы общаемся иногда, - идет на компромисс Жанин. – Она мне рассказывала. С Холмсом просто невозможно ужиться. Он - тиран. Даже Ирен, настоящий ангел, не смогла выдержать его. Она познакомилась с Рональдом Адером, милым юношей из хорошей состоятельной семьи, и бросила Холмса. Конечно, он был в гневе. Ирен и Рональд собирались объявить о помолвке, когда Холмс заявился на закрытую вечеринку и устроил скандал. Он облил Ирен грязью перед ее женихом. Наговорил про нее всяких гадостей. И что она - лесбиянка, которая встречается с какой-то девицей, и что она - любительница БДСМ-игр, и что ее знают в каком-то вип-борделе как дорогую проститутку, в общем расстроил помолвку. Ирен была разбита.