- О, - Джон теряется, - это ужасный поступок. Какая мстительность! – в его голове образ Шерлока Холмса из клуба совершенно не вяжется с тем, который рисуют друзья.
- Безусловно он мстителен, - кивает Жанин. – Ирен много чего рассказывала, но вы понимаете, я не могу предать ее доверия и пойти болтать об этом на каждом шагу…
- Я видел, как он ее бил, - заявляет Майк. – Собственными глазами видел. Ирен, конечно, не ангел, дорогая, - он примиряюще улыбается Жанин, - но поднять руку на женщину – так может поступить только настоящий негодяй.
- Он ее бил? – Джон не может в такое поверить.
- Да, - подтверждает Майк, - он дал ей пощечину. Они разговаривали тихо, я проходил мимо и не слышал, о чем, а потом Холмс ни с того ни с сего дал ей пощечину. Развернулся и ушел. Даже не извинился. Мне кажется, он склонен к агрессии. В его поведении я иногда вижу некоторые психические отклонения… В маниакальной фазе он просто фурия…
Джон подавленно молчит, более не участвуя в разговоре. В общем, он должен бы радоваться, что человек, от которого благоразумно решил держаться подальше, оказался негодяем и подлецом, но почему-то радости нет. Только сожаление и легкий налет недоверия к словам друзей. Джон не столь легковерен, чтобы бездоказательно принимать обвинения такого серьезного характера. И Ирен могла приврать, и Жанин преувеличить. Вот только пощечина… По мнению Джона, это уже серьезно. И если у Шерлока Холмса не было весомого повода, хотя… Какой повод может быть весомым в столь щекотливом вопросе? В личном кодексе Джона Ватсона девушку бить нельзя ни при каких обстоятельствах. Как же все запутано с этим парнем.
Через день, на лекции по фармакологии, Жанин торжествующе взглянув на Джона, машет кому-то рукой. Джон с любопытством наблюдает за тем, как к ним подходит та самая Ирен Адлер, о которой шел разговор. Жанин явно неспроста позвала ее, сейчас будет показательное представление для одного единственного зрителя, Джона Ватсона, чтобы доказать ему, насколько она была права. Ирен садится рядом, чмокает Жанин в щеку, небрежно здоровается с Майком и Мэри, бросая на Джона вопросительный взгляд.
- Джон Ватсон, сосед Майка, перевелся к нам из Эдинбурга, - представляет его Жанин, и Джон готов увидеть на красивом лице презрительную гримасу, однако Ирен лишь мило улыбается.
- Скажи, ты опять с Холмсом? – интересуется Жанин. – Мы видели вас вместе в клубе. Отлично смотритесь, кстати.
Ирен загадочно улыбается:
- Все может быть.
- Господи, - искренне возмущается Жанин, - он же так тебя подставил. Неужели ты все забыла и простила?
Ирен усмехается:
- Я никогда и ничего не забываю. Просто мы с ним очень похожи. Ты же знаешь, я та еще стерва… - Джон прикипает взглядом к ее накрашенным красным лаком аккуратным острым ноготкам.
- Наговариваешь на себя, - неодобрительно качает головой Жанин.
- Не более чем всегда, - Ирен перестает улыбаться. – Я подготовлена к Холмсу, знаю его хорошо, мы действительно похожи. Плохая девочка для плохого мальчика, а вот хорошим девочкам и мальчикам, - тут Ирен выразительно смотрит на Джона, вгоняя его в краску, - стоит держаться от него подальше, - она совсем перестает улыбаться. – Он страшный человек, - произносит она, пристально глядя на Джона, и тому кажется, что его видят насквозь – неприятное ощущение, будто находиться под рентгеном.
Не желая продолжать разговор, Джон просто отворачивается, не в силах вынести этот пронизывающий взгляд. Ирен ему не нравится, и он не может понять отчего: оттого ли, что говорила плохо о Шерлоке Холмсе, либо это просто личная неприязнь. Джон считает себя интуитивом, чувство другого человека у него формируется где-то в подкорке, минуя мозг. Так вот, к Шерлоку Холмсу подсознание ничего плохого не чувствует, а Ирен Адлер очевидно не нравится. Но, возможно, это просто банальная ревность к девушке понравившегося парня. Джон не хочет разбираться в своих запутанных чувствах, потому что хочет эти чувства вытравить. Они явно нежеланные гости в голове и сердце. Джон почти забывает о сидящей где-то рядом Ирен, мило болтающей с Жанин, когда в лекционный зал входит Шерлок Холмс. Джон узнает его высокую фигуру в идеальном костюме и странном пальто нараспашку сразу и уже не может отвести глаз. Шерлок Холмс останавливается на авансцене, окидывая зал взглядом Наполеона перед Ватерлоо, оценивая слабые и сильные стороны противника и расстановку войск. Взгляд скользит по рядам, не задерживаясь ни на ком, а затем на лицо набегает гримаса недовольства, которая почти сразу пропадает. Он разворачивается резко, эффектно взметнув полами пальто, и занимает место в первом ряду.
- Легок на помине, - где-то рядом вздыхает Жанин.
- Давненько он не радовал нас своим присутствием, - ухмыляется Майк.
Джон забывает, как дышать. Он утыкается взглядом в тетрадь, но то и дело отвлекается на жгучие кудри, изящную спину, обтянутую черным сукном, и тонкую руку с зажатым в ней карандашом. В какой-то момент Джон чувствует на себе чужой взгляд и, повертев головой, натыкается на неприятно изучающий взгляд Ирен. Что ей надо от него, скучного зубрилы из Шотландии? Появление преподавателя на некоторое время отвлекает от мыслей об Ирен Адлер, но никак не от Шерлока Холмса. Нельзя сказать, что Джон любит фармакологию, но относится к ней с уважением, не очень понимая, зачем фармакология химику. Преподаватель начинает вещать на заявленную тему лекции, быстро стуча мелом по доске, и Джон старательно записывает следом. Майк рядом бухтит что-то о желудочных коликах, мучающих его с самого утра, Жанин задумчиво грызет колпачок ручки, а Ирен, изящно облокотившись о парту, не сводит выжидающего взгляда с кудрявого затылка. Что-то грядет, понимает Джон, но не позволяет себе отвлечься. Предчувствие не обманывают, когда с первого ряда в разгар лекции раздается трагическое «чушь».
Преподаватель изумленно оглядывается.
- Кто это сказал? – голос звучит обиженно и чуть визгливо подрагивает на верхних регистрах.
Шерлок Холмс поднимается во весь свой немаленький рост.
- Это я сказал, - заявляет он, экстравагантно перемахивая через парту одним стремительным движением и подходя к преподавателю. – Повторю еще раз – чушь! Все, что вы только что сказали – чушь! – он вызывающе смотрит на обомлевшего от подобной наглости лектора.
- Вы можете аргументировать свои слова? – наконец интересуется тот, пытаясь придать голосу ехидности – получается не очень, потому как отчетливо пробивается неуверенность.
- Легко, - Шерлок Холмс берет мел и начинает что-то быстро писать, небрежно выводя химические формулы и комментируя то, о чем пишет, судя по всему, речь идет о каком-то наркотическом препарате.
Преподаватель растерянно хлопает глазами, а Джон быстро теряет нить рассуждений, просто любуясь гением.
- Ну, что я тебе говорил, - толкает Джона локтем в бок Майк, - примадонна!
- Гений, - вздыхает где-то рядом Жанин.
- Он наркоман, знаешь ли, - бурчит с другого бока Мэри.
Джон молчит, наслаждаясь ситуацией. Шерлок Холмс великолепен. Он давит преподавателя своим интеллектом и знаниями, а тот отступает, прикрываясь цитатами из учебника и заученными фразами. Спор затягивается. В аудитории царит ровный низкий гул – следить за дискуссией этих двоих сложно, никто кроме Джона да Ирен и не следит. Даже Майк тихонько переговаривается с Жанин, а Мэри не отвлекается от телефона. Звонок на перемену возвещает окончание лекции. Шерлок Холмс все еще спорит с преподавателем. Они оба словно не слышали звонка, продолжая дискуссию. Джон выходит из транса, в который его ввело происходящее у доски. Студенты потихоньку собираются, покидая аудиторию, и Джон с сожалением поднимается. Если бы было можно, он остался бы здесь и никуда не ушел, продолжая любоваться Шерлоком Холмсом, но он не может позволить себе чувства, поэтому покидает аудиторию в числе первых, оставляя позади и неприятную в своей непонятности Ирен, и Майка с Жанин, и загрустившую Мэри. Джон уходит, но еще долго помнит красавца в черном пальто. Это какое-то дурацкое наваждение, гребаное наваждение, этот Шерлок Холмс, от которого нужно срочно избавиться. А для начала убедиться в правоте слов друзей – Шерлок Холмс не подходящая компания для хороших мальчиков, к коим причисляет себя Джон.