Не скрывая непрошенных слез…
И преградой невидимой стать
Меж тобой, и разлучницей той…
Не дыша, рассыпать, рассыпать
Яблонь цвет над твоей головой…
Окликать тебя посвистом птиц
И спасать, и спасать от беды…
И упасть тенью облака ниц
На твои горевые следы…
Сердце – босое, в крови
Сердце – босое, в крови.
Выживет, нет ли – не знает.
Сколько осталось любви?
Не истекла ли слезами?
…Губы твои горячи.
Никнут сырые ресницы.
Тише, не надо, молчи…
Буквы плывут по странице…
Тише, слезу ототри.
Ну, не смотри отрешенно.
Душу свою отвори.
Образ любимый – смотри –
Вольно взмывает,
Прощенный…
О, как она веселилась
О, как она веселилась,
Льнула ко всем гостям.
Вином окропила платье
И подошла к окну.
Лежали лиловые тени
Вдоль клумб,
Что круги под глазами.
Скамейки засыпал ветер
Осеннею пестротой…
Сутулясь, шагал прохожий
Домой, но совсем бездомный…
А музыка колыхалась
И кто-то дышал в плечо.
…Заново огляделась,
И поняла внезапно
Что не было, не было, не было
Того, кто так нужен был…
Любовь и боль
Рифмуются – любовь и боль.
Не точной рифмой, а по сути…
Неистребима она, коль
До поднебесья душу крутит.
Цветы и листья кружат там.
Взмывает вихрь, пылая свечкой.
И листьев липнут ко щекам
Кровоточащие сердечки…
Герда и Кай
Герде не знать ли – ведут все дороги
К сердцу любимого Кая…
Зубчатых гор ледяные отроги…
Слёзы замёрзли, стекая…
Лёд отчужденья легко не растает…
Чтобы любимый согрелся,
Герда, отважная, хрупкая, знает –
Надо отдать своё сердце.
Прижалась к твоему плечу
Прижалась к твоему плечу
Доверчиво и нежно.
И – не иду я, а лечу
Над этим миром снежным.
Навстречу ветер, мокрый снег,
А я – смеюсь и плачу.
А я, мой милый человек,
Счастливых глаз не прячу!
Уснувший город
Уснувший город – холод привокзальный,
Пустынность улиц, окон черный лед
И темнота всех переулков тайных –
Через минуту мимо поплывет.
Под перестук колес, огней мельканье
Меня увозит поезд от тебя.
Как неизменно свойство расстояний
Все искажать, ломая и дробя…
В дороге память все перелистает,
Оставит только драгоценный груз…
И, не успев отъехать, я мечтаю
О времени, когда к тебе вернусь.
Колыбельная для любимого
Любимый мой – дитя моё, навеки.
Я поцелую смеженные веки,
Молитвою укрою не спеша.
Утешься, беспокойная душа.
Любимый мой – душа моя, навеки.
Придут на землю невесомо снеги,
В судьбу придут, но нас не разлучат.
Твое тепло – у моего плеча.
Спи, нежный мой. Тебя я… отпускаю.
Жизнь пред тобой – от края и до края,
Я буду в горнице, тут, у окошка, шить.
Нам порознь, оба знаем, не прожить.
Часть вторая. Любимый мой
Я спросила
Я свою спросила душу:
Ждать от жизни перемен?
Мне сверхновый взрыв не нужен.
Ни заботы душный плен,
Ни восторги, комплименты,
Ни затмение любви…
Лишь молитва на коленях,
И спокойствие в крови.
После встречи
После встречи со мною ты станешь иным.
После встречи с тобою я стану иная.
Седина, а я вижу тебя молодым,
В тёмном взоре тону и не чувствую дна я.
Март бросает лучи через чёрные ветки.
Снова оттепель, таянье, птичий галдёж…
Я ищу в Интернете меж строчек отметки,
Что ты мысленно рядом, что отклика ждёшь…
В разных точках земли, временных измереньях
Мы от скуки тягучей, душевной тоски,
Осторожно, как в воду, вошли в откровенья.
Оказались вдруг ближе касанья руки.
Кто я, что я – годами заброшено было.
Кто ты, что ты – кому и зачем объяснять?
Трудно вспомнить, что душу мою разбудило.
Что тебя зацепило во мне – не поймать.
И теперь перед явью растеряны оба.
Лесом-ельником прошлое, нету пути…
Ты окликнул меня в полушаге от гроба.
Оглянулась – и взор не могу отвести.
Март сияет и брызжет, и стрелочки-льдинки
Превращаются в слёзы, и хочется жить.
И я вижу того, что не сбудется, снимки.
Может – будет? Пока невозможно судить…
Адам
Хочу быть на шее твоей – медальоном,
Горошиной, крошкой в глубоком кармане,
Иль в краешке глаза слезинкой солёной,
Иль спрятаться в сердце, где всё без обмана.