— Они не подержанные, а старинные. Это очень красиво, да и по стилю прекрасно подходит к нашему дому.
— Новые вещи тоже прекрасно подойдут.
— Что вдруг на тебя нашло?
— Не вдруг, и потом, тебе все равно не понять.
— Это еще почему?
— Потому что ты не росла в бедности.
— Мои родители были богатыми людьми, но это еще не значит, что у меня никогда не было проблем.
— Конечно, были, но не такие, как у меня. Тебе ведь вряд ли приходилось карабкаться по деревьям и лазать в “большой дом” через окно только для того, чтобы посмотреть, как живет лучшая половина человечества. Моя мать изо всех сил старалась заработать, но она была всего лишь прислугой. Поэтому мне редко покупали новую одежду, обычно я носил то, что продавали с лотков на дешевых распродажах.
— По крайней мере, тебе было в чем ходить.
— Да, было. Только когда я выбегал на улицу в таких “обновках”, вдруг оказывалось, что это старые вещи соседских ребят.
Лорел вспомнила, как однажды плакала ее одноклассница только потому, что ей купили поношенную форму в отделе уцененных товаров. Тогда ей и в голову не могло прийти, что девочка училась на школьную стипендию, а ее родители вынуждены были экономить на всем.
— Дети бывают такими жестокими.
— Мне можешь об этом не рассказывать.
Лорел на собственном опыте знала, что взрослые тоже могут быть жестокими. Но ее обиды не шли ни в какое сравнение с тем, что пережил в детстве Бретт.
— Для них я был ничтожеством. Я не принадлежал к их кругу, к их жизни, и они не упускали случая, чтобы напомнить мне об этом.
— Но сейчас все изменилось. Теперь ты один из них. Ты прошел все стадии, чтобы занять свое место.
— Точно. Можешь считать меня занудой или снобом, но мне пришлось изрядно попотеть, прежде чем я стал тем, кем стал, и поэтому в моем доме будут только новые вещи самых известных дизайнеров.
— Договорились, но все же если ты передумаешь…
— Не передумаю. Я не из тех мужчин, которые меняют свое мнение через каждые полчаса.
Ну что ж, в глубине души она и сама это знала. Его слова только лишний раз подтвердили, что ей не стоит надеяться на какие-либо перемены в их отношениях.
— Что-то не припомню, чтобы я видел такое в тех журналах с образцами, которые принесла Рене. — Бретт держал в руке легкое покрывало и вопросительно смотрел на Лорел. — Это для колыбельки?
Его вопрос вернул ее к действительности. Разве они съехались не из-за ребенка? Только Джуниор связывает их, и больше ничего.
— Я нашла это на распродаже. Против новых вещей, купленных на распродажах, ты, надеюсь, возражать не станешь?
— Распродажи годятся.
И на том спасибо, иначе как бы ей удалось уложиться в ту смету, которую он сам же и составил? Бретт поднял с пола выкрашенную в вишневый цвет букву “А”, повертел ее в руках, рассматривая со всех сторон и, наконец, решил поинтересоваться:
— А это тебе зачем?
— Я подумала, что комната будет выглядеть интереснее, если пустить деревянные буквы в качестве канта на стенах. К тому же они хорошо сочетаются с покрывалом. Видишь, здесь по ткани отпечатали штамп в виде букв алфавита.
— Интересно. А в какой цвет ты собираешься выкрасить стены?
— В цвет слоновой кости. Не беспокойся, я буду использовать только краски на акриловой основе, они не содержат токсинов.
— Судя по всему, комната получится что надо.
— Надеюсь на это, — улыбнулась Лорел. Специальных знаний у нее не было, поэтому она полагалась исключительно на свой вкус и внутреннее чутье. И именно оно подсказывало, что она все делает так, как надо. — Я хочу устроить так, чтобы буквы на стенах в любой момент можно было передвинуть. Тогда мы сможем, играя с ребенком, складывать из них слова и учить его говорить.
— Кажется, ты подумала обо всем?
— У малыша вряд ли будет такая комната, когда я перееду. Мне хочется, чтобы здесь у него был свой, ни на что не похожий уголок.
— Ты знаешь, что можешь оставаться в этом доме столько, сколько захочешь. Я буду рад.
Внезапно Лорел почувствовала легкой толчок, как будто бабочка, расправив крылья, вспорхнула у нее в животе.
Ребенок! Она замерла.
— Что случилось? — В голосе Бретта чувствовалось беспокойство.
— По-моему, ребенок шевельнулся.
— Ты уверена?
— Мне так кажется. Ты чувствуешь что-нибудь? — Она положила его руку себе на живот. Такие моменты предназначаются для обоих родителей. — Чувствуешь?
— Нет, ничего. Не рановато ли для ребенка?..
— Я уверена, он шевельнулся! — Она передвинула его руку. — А так?