«Легче»? Блин, пора менять тактику, а то он меня сейчас мазохисткой назовет, демонстративно посочувствует и успокоится.
— Алекс, — протянула самым ласковым тоном, который только могла изобрести, — ну, почему ты не хочешь со мной поделиться?
Он весело ухмыльнулся:
— Нормально! Когда тебе что-то нужно, я — Алекс. В остальное время — как был Шуриком, так и остался. Слушай, да мне чисто из корыстных соображений тебе что-то рассказывать невыгодно.
— Ап! — задохнулась я. — Шурик, не гневи Бога!
— Вот! Опять Шурик! — обличающе воскликнул он.
Я возмущенно запыхтела.
— Слушай, ты! — процедила, сжимая кулаки. — Упертый, нахальный, твердолобый баран…
— Да-да, — перебил Алекс. — Я тебя тоже люблю, моя овечка.
Скрежетнула зубами так, что могла бы зажечь деревяшку искрами.
— Ты ведь знаешь, что мне можно доверять?! — спросила с вызовом.
Шурик хохотнул:
— Да если бы даже не доверял, было бы страшно ответить «нет»! Но, Ева, я доверяю! А потому хочу, но не могу все тебе рассказать! — повторил, выделяя каждое слово.
Елки зеленые, какой неподдающийся! Ну, ладно… мы пойдем другим путем.
— Чтоб ты знал: у меня для тебя есть новость! — заявила, призывая на лицо маску таинственности. — Интересная и очень важная. Только я тебе ее не расскажу!
И замолчала в ожидании реакции. Что ж, надо признать: дождалась. Он все-таки заржал. А потом прищурился и с рожей кота, определившегося с мышью, которую сожрет на ужин, бесшумно подступил ближе.
— Не расскажешь? — повторил насмешливо. С опаской скосила на него один глаз и мотнула головой. — А если я буду просить?
— Да хоть умоляй!
— А если угрожать? — проурчал на ухо.
Почувствовала, как по коже побежали мурашки, причем особенно высокая их концентрация оказалась в районе живота.
— Ни за что! — ответила дрогнувшим голосом.
Лицо Шурика стало коварным. Я не успела заметить, как он скользнул в сторону и оказался у меня за спиной. Только ощутила его ладони у себя на талии и жаркие губы на мочке уха.
— А если я буду тебя пытать?
«О, да! — проорал кто-то очень смелый в моей голове. — Вот с этого и начни! Пытай меня!»
Но разве я могла озвучить это вслух? Как бы не так! Я же гордая.
— Т-ты не п-посмеешь, — прошептала, запинаясь на каждом слове.
— Думаешь? — мурлыкнул Алекс, скользя губами по моей шее.
Вообще-то я уже ни о чем думать не могла, но на всякий случай кивнула. Из последних сил. И очень зря, потому что Шурик внезапно обхватил меня руками за талию, оторвал от земли, бросил на кровать, сам навалился сверху и… принялся щекотать!
— Нет! — заорала дурным голосом. — Отпусти меня! Маньяк! Гаденыш! Душегуб! Отпусти немедленно!
Угадайте, послушался ли он, и пойдите опечальтесь неправильным ответом! Вцепившись, как бультерьер в аппетитную ляжку, Алекс зажал меня между коленями и, что называется, отвел душу. А я, между прочим, дико боюсь щекотки! Да что там! Минут через пять такого откровенного издевательства над своими бедными ребрами я была готова выдать секреты Третьего рейха, детали своего банковского счета и пару точек нефтяных месторождений вдобавок. Не то чтобы я все это знала, просто бывают в жизни ситуации, когда фантазия работает лучше, чем память.
— Я согласна! — закричала, когда поняла, что сил терпеть больше нет. — Все скажу! Только отпусти!
Алекс перехватил мои руки, которыми я безуспешно пыталась спихнуть его с себя, и прижал к подушке над моей головой.
— Поздно! — сообщил строгим голосом.
— Да ты что, издеваешься? — воскликнула, выгибаясь дугой в попытках освободить запястья. — Я ведь сдалась!
— А я просил? — деловито уточнил парень, покрывая поцелуями мою ключицу. — Можешь продолжать вырываться. Мне не мешает.
— Уи-и-и! — завизжала я, хотя было уже не щекотно, а наоборот — очень приятно.
Его губы становились все нежнее, дыхание — все более жарким, и мне уже совсем не хотелось бежать от него прочь. Потому, когда я почувствовала, что руки наконец свободны, зарылась пальцами в его русую шевелюру и заурчала от удовольствия. Такие методы допроса мне определенно начинали нравится…
Пальцы Алекса, едва касаясь, пробежали по моей спине вдоль позвонка вверх, до самой шеи, и вниз. Я улыбнулась, но веки поднимать было лень — они казались тяжелыми, как у Вия, — равно как и отрывать голову от подушки. Разомлевшая, довольная, я лежала на животе, сложив руки под головой, и меня хватало лишь на то, чтобы не провалиться в сон, пребывая на шаткой грани между осознанием реальности и полным исступлением. Алекс приподнялся на локте и, убрав волосы с плеча, коснулся его губами.