— Нет, ты скажи, что такого особенного я сказала или сделала? — возмутилась было Соня, но тут же поднявшееся чувство вины заставило её замолчать. — Прости! Конечно, я дура. Нужно было просто сказать вам, почему я не хочу принимать участие в охоте, а не разыгрывать дурацкий спектакль. До сих пор коробит при воспоминании как этот подонок заставил Ивана встать на колени, — сказала она и смущённо улыбнулась.
Мари с любопытством посмотрела на подругу.
— Беккер, не молчи! Тебе тоже не мешает выговориться.
— Даже не знаю, стоит ли? — засомневалась Соня, но затем махнула рукой. — Ладно! Чего уж там скрывать! В общем, Ладожский для моральной поддержки пошёл меня провожать домой и всё это видел.
— Хочешь сказать, что Макс выпорол тебя прямо при нём? — изумлённая Мари во все глаза уставилась на подругу.
— Вот именно, — неохотно призналась Соня и снова тяжко завздыхала. — Такое позорище, что ни в сказке сказать ни пером описать!
— Понятно. Как положено рыцарю, Иван вступился за тебя и у вас началась порядочная свара.
— Не было никакой свары.
— Что? Ладожский смотрел, как Макс тебя лупцует, и ничего не сделал?.. Не может быть! — Мари недоверчиво посмотрела на молчащую Соню. — Mon dieu! Так это правда?!
— Подожди, не кипятись! Да, Иван сдержался и не полез в драку, хотя бедняга весь побелел и трясся как осиновый лист, слушая мои вопли.
— Трус! — презрительно воскликнула Мари, и Соня с отчаянием посмотрела на неё.
— Вот этого я и боялась! Нет, Иван не трус! Он поступил совершенно правильно!
— Ну если ты так считаешь…
— Нет, Мари! Не смей его осуждать! Пойми, отец был в своём праве, когда задал мне трёпку. Если бы Иван вмешался, я бы никогда его не простила! Отца не простила!
Мари непонимающе тряхнула головой.
— Что-то я не врубаюсь.
— Зай, ты хоть раз видела Макса Беккера в ярости?
— Merde! Тем более это выглядит трусостью.
— Видимо, ты не представляешь, какая силища наши старейшины! Да при желании они могут убить, причём на расстоянии и Иван, в отличие от тебя, это знает. Так что пропади всё пропадом!
— Выходит, под страхом смерти любимого человека ты изменила своим взглядам и послала человечество к чертям?
— Нет, не настолько радикально. Я осталась при своём мнении, но будь я проклята, если заикнусь о своих взглядах при отце.
— При Мике тоже помалкивай и вообще держи язык за зубами, — предупредила Мари. — Не могу сказать, что у него на уме, но есть ощущение, что его ты тоже разозлила. Поэтому будь осторожна. Не дай бог, если ты в чём-то смешала ему карты, тогда остаётся надеяться лишь на его милосердие, а это последнее на что бы я стала полагаться.
Соня зябко передёрнула плечами.
— Господи! Всё же диктатура — это ужасно.
— Любая диктатура, она же монархия, не подарок, будь она хоть сто раз просвещённая, — сказала Мари и, помолчав, добавила: — Но и демократию мы себе не можем позволить. В нашем положении она непозволительная роскошь. Нам нужно вырваться вперёд, чтобы иметь преимущество перед человечеством, а это возможно только при единстве мнений в нашем обществе, а его может дать только диктатура. Так что, пат. От диктатуры нам пока никуда не уйти.
— Не знала, что ты разбираешься в политике, — с удивлением заметила Соня, для которой её безбашенная подруга неожиданно предстала в новом свете.
— Как ты сказала, с кем поведёшься, от того и наберёшься, — усмехнулась Мари. — Невозможно жить рядом с эпицентром этой самой политики и не набраться определённых взглядов. Кстати, я всё больше склоняюсь к мнению, что Ладожский поступил разумно. Я погорячилась, обозвав его трусом. Думаю, ему было видней, как правильно вести себя в такой непростой ситуации.
— Слава богу! — обрадовалась Соня. — Конечно, я всё равно надулась на Ладожского. Зато нужно было видеть, как он потом со мной носился, кидался исполнять малейшую прихоть. Такое стоило полученной порки.
— Думаешь? — засомневалась Мари.
— Да! — Соня с заговорщицким видом приложила палец к губам. — Только, чур, Ладожскому ни слова, а то я знаю твой длинный язык. Зай, не смей изводить моего рыцаря насмешками!
— Была нужда, болело брюхо, — фыркнула Мари, но подруга не спускала с неё умоляющего взгляда, и она сдалась. — Ну что ты в самом деле? Будто не знаешь, что я ходячая могила для дружеских секретов. Не боись, я буду нема как рыба.
Взаимные откровения вместе со слезами заняли у девушек восемнадцать минут после чего они снова вышли на предписанный маршрут. Они смеялись и болтали, но при этом зорко поглядывали по сторонам. Когда патрулю попадался подходящий экземпляр, обычно это был кто-нибудь из подростков, они мимоходом касались открытых участков кожи мальчишки или девчонки и те уносили на себе невидимую вампирскую метку, которую отслеживали мониторы службы наблюдения в штабе Объединённых кланов. Никто из подростков и не подозревал, какая необычная судьба им уготована. Впрочем, отсев был велик и избранных оставалось очень мало. Правда, у патруля была ещё разнарядка на менталистов, но этих подопытных кроликов для генетического института набирали из публики постарше. Мари и Соне повезло, они сумели выудить одного феникса и двух сильных металистов.
Стоило девушкам сесть на скамью у Казанского собора, как на набережной канала Грибоедова остановился знакомый чёрный ягуар и вслед за ним припарковался ауди.
— Mon dieu! Явился не запылился! — простонала Мари при виде Ника, выбирающегося из машины.
— Успокойся, зай! Дежурство уже закончилось.
— Это у тебя оно закончилось, а мне ещё нужно в штаб, к моему ведру и швабре.
— Сочувствую, но ничем не могу помочь, — рассеяно сказала Соня и поднялась навстречу спешащему к ней Ивану.
Она повисла на шее своего рыцаря, и парочка слилась в страстном поцелуе.
«Фу! — скривилась Мари. — Так завидно, что даже противно смотреть на это».
— Палевская, ты своим ходом доберёшься до штаба или поедешь со мной? — спросил незаметно подошедший Ник и девушка, увлёкшаяся наблюдением за воркующими Иваном и Соней, вздрогнула от неожиданности.
— Едем, — согласилась она и, помахав друзьям, направилась к ягуару, который своими обводами очень походил на хищника, давшего ему своё название.
Угнездившись на мягком сиденье, Мари расслабилась и закрыла глаза.
— Реази, давай никаких разговоров, если у тебя было такое намерение. Я так устала, что просто засыпаю на ходу, — пробормотала она и когда машина тронулась, она уже спала.
Ник не стал её будить, хотя действительно хотел поговорить. Временами он поглядывал на девушку и, увидев, что она мёрзнет, бросил ей свою куртку. Она что-то пробормотала и, натянув её на себя, снова уснула. «Мариэль, ты помнишь свою мать?» — мысленно спросил он. «Maman! — всхлипнула девушка. — Рени, пожалуйста, не умирай!» Ник не стал её больше тревожить и включил полицейскую мигалку.
____________________________
[1]Il y a déjà de la force de regarder comment elle s'éteint tout doucement… quid des conversions (фр. яз.) — Нет уже сил смотреть, как она потихоньку гаснет… сердце кровью обливается.
[2] Annabelle est tellement petit et faible… Mon dieu! Il y périra! (фр. яз.) — Аннабель такая маленькая и слабенькая… Боже! Она там погибнет!
Глава 16
Политические сложности укоренения в России. Кто вы, мистер Х?
Двери офиса автоматически распахнулись, но никто не вышел навстречу стремительно вошедшему посетителю. Правда, где-то в глубине огромного здания, на дисплее дежурного в службе охраны, засветился сигнальный огонек и, опознав своего, мирно помигал зеленым светом и погас. Дежурный оператор тоже подтвердил в журнале дежурств номер жетона и время прибытия посетителя, а затем вновь замер, сонно глядя на экраны перед собой.
В штаб-квартире СС ОК, который многие до сих пор по привычке называли штабом клана Волка, в такое позднее время оказалось довольно темно. В фойе, сквозь высокий купол стеклянного потолка светил молодой месяц, сияющий на непривычно ясном небосводе, усыпанном мелкой россыпью звёзд, да кое-где горели слабые светильники, которые почти не разгоняли тьму, но добавляли загадочных колеблющихся теней. Огромный зал выглядел таинственным и непривычно тихим без деловой суеты, царящей здесь днём. Палевский, скользящий бесшумным призраком по его просторам, в сопровождении негромких вскриков спящих птиц и монотонно шумящих струй неумолчного фонтана, не нарушал очарования его готически-мрачной обстановки. Достигнув лифтов, он спустился на этаж F и, безошибочно сориентировавшись в лабиринте коридоров, нашел кабинет Штейна. Он постучал и сразу же вошёл, не дожидаясь разрешения.