Приметные голубые глаза и общее сходство с преследующим его мальчишкой, а также услышанные краем уха разговоры Кати и её подружек о парне, способном менять возраст, наконец подсказали ему, с кем он имеет дело.
— Хамелеон! — воскликнул поражённый Тьен. — Вот уж не думал, что это правда и ты действительно умеешь превращаться в подростка!
— Уже наслышан? — усмехнулся Анжей. — Ну да, в нашем мирке все секреты рано или поздно становятся секретами Полишинеля. Вообще-то меня зовут Анжей Сапковский, и я твой личный ангел-телохранитель. Ну и тюремщик по совместительству. Думаю, ты догадываешься, кто меня нанял.
Вместо ответа Тьен вздохнул. Он любил и уважал Симона Моррисона, своего вампирского отца, с которым вдобавок был связан кровными узами, но временами его диктаторская забота вставала ему поперёк горла.
— В общем, тебе велено сидеть и не рыпаться. Дочка Палевского — это не просто юбка, это политика. Лезть к ней вопреки желанию вышестоящих чревато убийственными неприятностями, — серьёзно предупредил Анжей и, повернув голову, выразительно глянул на Алису.
— Лапуся, выйди. Не вредничай! Мы быстро, ещё успеешь вставить ему клизму.
— Какую клизму? — растерялся Тьен.
— Лечебную, — фыркнул Анжей. — Прямая кишка должна работать, иначе отравишься.
Тьен заполыхал так жарко, что Алиса сжалилась над парнем и вышла.
— Давай так, — продолжил Анжей прерванный разговор, — я не лезу в твои дела, а ты не лезешь в мои, но слушаешь, что я тебе говорю и не лезешь на рожон. Я тебе не Супермен, чтобы каждый раз вытаскивать тебя из переделок типа последней. Рухни я с карниза и мы оба не собрали бы костей.
— Извини, я не думал, что так получится, — буркнул Тьен, чувствуя себя виноватым.
— Извиняю. А теперь послушай, что я тебе скажу. Рисковать не имеет смысла. Купол Гефеста — это не только Академия, это оборонительный комплекс. Конечно, изнутри он защищён не так хорошо, как снаружи, но тоже не каждая мышь прошмыгнёт, без риска хорошо прожариться. Кстати, тебе привет от Боба Раскина и сердечная благодарность за обнаруженный ход через пещеры. Теперь их перекроют и поставят сигнализацию.
Анжей смерил подопечного испытующим взглядом.
— Моррисон, вообще-то ты мне должен. Ведь я тоже нацелился на Палевскую, но ты меня опередил, свалившись ей на голову. Конечно, меня бы это не остановило, но я видел, что она сразу же запала на тебя и потому не перешёл тебе дорожку. Вот и цени моё доброе отношение, а будешь рыпаться, пожалеешь. Я могу устроить тебе такую жизнь, что мало не покажется, — ровно сказал он.
И что-то такое было в его голосе, что Тьена передёрнуло, тем не менее он не собирался сдаваться. Анжей это понял и весело скривился.
— Ладно, но потом не ной, если тебя засунут в клетку и из всех собеседников у тебя опять же останусь только я.
— Merde! — обречённо уронил Тьен и Анжей, склонившись к нему, чуть слышно выдохнул:
— А ты попробуй подружиться со мной. Не пожалеешь. Ничего обещать не могу, но другу я всегда готов помочь.
Тьен со вспыхнувшей надеждой посмотрел на него и спецназовский выкормыш с трудом подавил торжествующую улыбку. Тем не менее между ними пролегла связующая нить. Тьену были нужны спецназовские навыки Анжея, а тому знакомства среди власть предержащих, чтобы продвинуться по службе. Как бы то ни было, а начало дружбе было положено, причём она продлилась куда дольше, чем оба рассчитывали.
________________________
[1] В США пиво разрешено продавать только тем, кому исполнился 21год.
[2] Boutique de tailleur (фр. яз.) — лавка портного.
[3]A General store (англ. яз.) — универсальный магазин.
[4] Va! Le diable t'emporte!(фр. яз.) — Иди! Чёрт тебя побери!
Глава 17
Мари. Чудеса в решете. Бойтесь данайцев, дары приносящих
Как-то всё не задалось с утра знаменательной пятницы. Неизвестно почему, но я беспричинно нервничала, томимая какими-то дурацкими предчувствиями. Впрочем, они не имели какого-либо оформленного вида — так одно беспокойство и больше ничего, с ощущением что сегодня должно произойти нечто из ряда вон. Короче, дело кончилось тем, что я разбила любимую чашку Мика. Чертыхнувшись, я быстренько собрала черепки и скинула их в мусоропровод. Заметя следы преступления, я слиняла из кухни, а прочую немытую посуду оставила на Аннабель. Правда, меня удивило, что её до сих пор здесь нет: обычно мышонок встаёт раньше всех.
В другой день я сразу же поднялась бы в комнату Аннабель, но сегодня мои мысли занимал лишь предстоящий визит Ника. Всё бы ничего, если бы вокруг него не поднялся такой сыр-бор. Ну да, наш старший патруля парень необычный, но я не думала, что настолько, чтобы им заинтересовалась служба СБ, причём не кто-нибудь, а сам Ледяной Тигр.
Визит Штейна не доставил мне никакого удовольствия, в отличие от Рени, которая обрадовалась ему, как родному. Видимо, наше достопамятное общение при приёме на работу не прошло для меня даром. Стоило мне увидеть шефа СБ, особенно его ледяную мину на лице, и меня стало колотить от волнения. Сама не ожидала, что Штейн произвёл на меня такое неизгладимое впечатление.
В общем, шеф СБ собрал нас всех вместе: меня, Соню и Ивана, и устроил нам допрос с пристрастием. Мы выложили о Нике, всё что знали, во всяком случае, я всё рассказала. Что говорили Иван и Соня я не знаю, поскольку допрашивали нас по отдельности. После ухода Штейна мы обменялись впечатлениями. Правда, в основном обменивались мы с Соней, а Ладожский всё больше помалкивал. Чего-то он темнит, видимо, что-то знает о Реази, но не хочет нам говорить. Ну и пусть молчит! А то своим вопросом, отчего меня так волнует его судьба, он загнал меня в тупик. Самое противное, что это действительно так. Ник, значит, терпеть меня не может, а я за него переживаю. Нормально, да?!
Вот помяни чёрта, и он лёгок на помине! В дверь моей комнаты легонько стукнули и на пороге появился Реази, в сопровождении сияющей Аннабель. Бедный ребёнок! Как ей может нравиться такой засранец, ума не приложу! Хотя признаю, что по большому счёту я не права. На самом деле Ник очень красив и теперь мне понятно, почему в своё время Соня тоже им бредила. Это он только при виде меня морщится и мрачнеет. Никак не пойму, чем и когда я этому гаду настолько досадила, что до сих пор активно ему не нравлюсь. Правда, в последнее время в его взгляде появилась странная задумчивость. Такое чувство, что временами он сам забывает, из-за чего злится на меня. Ну и слава богу!
— Доброе утро, Мари! — чирикнула Аннабель и убежала к себе.
— Salut! — сказал Ник и после моего кивка прошёл на середину комнаты. — Скорей келья отшельника, чем жилище женщины, — сказал он, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Я попыталась увидеть свою комнату его глазами. Пожалуй, он прав. Обстановка действительно аскетичная: стол, стул, диван и множество шкафов с книгами по математике. Скорее офис, чем жилое помещение. Разве что пышно наряженная кровать в нише и витражная дверь в гардеробную выбиваются из общего стиля. Но это заслуга Рени, я бы ни за что себе такое не заказала. Правда, была ещё витрина со стеклянными игрушками. Это уже чисто моё. Люблю стеклянных зверушек, особенно драконов, у меня их целая коллекция.
— Что тебе? — вопросила я не слишком любезно.
— Да вот, был у Ладожского и по пути решил заглянуть к тебе. Хочу узнать не изменилось ли чего в планах на вечер.
Я фыркнула. Совсем не обязательно было припираться лично, мог бы обойтись звонком по мобильнику.
— Ничего не изменилось. Как и договаривались, мы ждём тебя в двадцать один ноль-ноль.
— Bien![1]Первый семейный ужин это важно, — последовал задумчивый ответ, но гость и не подумал уходить.
Слова Ника о первом семейном ужине зацепили меня, но я не придала им значения. Тем более, что я всё больше злилась, глядя на то, как он по-хозяйски расхаживает по комнате и лапает мои вещи. Совершенно бесцеремонный тип! Когда Ник открыл двери витрины, где стоял мой стеклянный зверинец, я забеспокоилась. Проклятье! Так я из знала! Будто бы случайно он взмахнул рукой и мой любимый дракончик, коснувшись пола, разлетелся разноцветными осколками.