В общем, Мари засомневалась в своих выводах, что Ник отщепенец, ищущий связей в обществе. Слишком уж многое он умел, чтобы это можно было объяснить одними лишь его талантами. Раньше у неё уже мелькала мысль, что Ник несколько старше, чем ей кажется, тем не менее, несмотря на несносный характер и проколы в поведении, она всё равно воспринимала его как ровесника. Но теперь, когда он сидел за одним столом с её отцом и Штейном, она вдруг осознала, что он держится с ними как равный. Властный и самоуверенный, он ни в чём не уступал её могущественному отцу. Более того и тот воспринимал его как равного, если не сказать больше.
Неожиданно девушка поняла, что её гость отчего-то сильно беспокоит главу вампирского мира и шефа СБ. Они весь вечер ждут от него каких-то действий, а Ник это знает и специально тянет время.
Отвечая на пожелание гостя, Рени с королевской улыбкой наклонила голову.
— Спасибо, Ник! Благодарю вас за ваши добрые слова, — сказала она и на её лице появилось обеспокоенное выражение. — Надеюсь, вы не собираетесь нас покинуть?
— Прошу прощения, мадам! Возможно, я вам надоел, но я ещё должен поговорить с вашим мужем… — Ник с иронией посмотрел на шефа СБ, — и своим начальством.
— Ужин подошёл к концу, пора бы уже открыть карты, — дипломатично заметил Штейн.
— Вот и я думаю, что пора заканчивать с балаганом и переходить к делу, — отозвался Ник и сел на место. — Спрашивайте! Если смогу, отвечу.
— Так кто же вы? — приступил Штейн к допросу.
— Если использовать краткий титул, то Никотан Реази Вистанио, райделин Восточного гана, полноправный наследник по мужской линии, — с холодным высокомерием ответил Ник.
— Вы землянин?
— Да… по сути.
— Не могли бы вы прояснить, в чём эта суть заключена?
— В том, что я представитель цивилизации, которая возникла задолго до той, что есть сейчас на Земле.
Довольный Штейн потёр руки.
— Ach so![2] Выходит, Даниэль с Адамом были правы, утверждая, что на Земле сменилось несколько цивилизаций. Скажите это вы Старейший?
Ник фыркнул и покосился на Мари, застывшую с бокалом шампанского в руке. «Черномор, да? Зубы, побитые кариесом, и радикулит?» — язвительно вопросил он и девушка от изумления приоткрыла рот.
— Видимо, да, хотя это, скорей, собирательный образ. Не все деяния, которые приписывают этому господину, принадлежат мне, — сказал Ник, обращаясь к Штейну.
— Это ты убил Эльжбету? — резко спросил Палевский. — Отвечай!
— Да, я! — холодно ответил Ник и их глаза скрестились в безмолвном поединке.
— Почему?
— Потому что это было необходимо.
Палевский со стуком поставил бокал на стол.
— Это не ответ!
— Я спас тебе жизнь. Такой ответ тебя устраивает?
— Не помню, чтобы я просил тебя о помощи, — не смягчился Палевский. — Что тебе нужно в моём доме?
— Спокойней, моя любовь! Будь добр, не забывай о приличиях! — властно сказала Рени и чуть мягче добавила: — Что ты напал на мальчика? Ник — гость в нашем доме, и гость желанный.
От волнения на её висках выступили капельки пота и обеспокоенный Палевский обругал себя за то, что не сдержался.
— Тоже мне, нашла мальчика! Этот тип будет постарше нас всех вместе взятых, — проворчал он и захлопал себя по карманам в поисках сигарет. Штейн протянул ему свой портсигар, и тоже поднялся с места. — Прошу прощения, что прерываю беседу, но мы ненадолго. Идём, Томас!
Когда властители вампирского мира ушли на перекур, Мари пихнула Ника под столом, и он поморщился. «Слушай, хватит уже колотить меня по ногам!» — «Убить тебя мало за твои глупости!» — сердито сказала девушка. «Это ещё почему?» — удивился он. «Реази, вот кто тебя тянул за язык? Я же придумала тебе классную легенду. Воспользовался бы ею и жил нормальной жизнью. Так нет, нужно было всем растрезвонить, что он Старейший!» — «Рано или поздно всё равно узнали бы, кто я такой. Потому лучше сразу расставить всё по местам». — «Ну а теперь начнётся чёрт знает что!» — воскликнула Мари, обеспокоенная грядущими переменами. «Не обязательно, — усмехнулся Ник. — По натуре я учёный и не рвусь во власть». — «Тогда почему ты решил выйти из подполья?» — «По разным причинам… к тому же я устал от одиночества», — помедлив, признался он и девушка вздохнула. «Понятно! Я бы тоже не выдержала столько лет в одиночестве». — «Вот только не нужно меня жалеть!» — «А что? Влепишь мне очередные штрафные часы?» — «Не нравится? Могу устроить и кое-что похуже». — «Вот этого не надо! Штрафов более чем достаточно». — «Ну смотри! Только попроси и я могу вырастить тебе швабры вместо рук». — «Гад ты, а не Старейший!»
Рени не вмешивалась в мысленный разговор гостя и Мари. С отсутствующим видом она понемногу потягивала шампанское из бокала, но сразу же встрепенулась, когда вернулись Палевский и Штейн. Лицо короля вампиров хранило бесстрастное выражение, но чувствовалось, что он действительно спокоен.
Ради любопытства Мари попыталась сравнить ментал Ника с менталом отца, хоть её уже подташнивало от объединённой мощи старших вампиров. Стоило ей приспустить ментальный щит и напряжённость полей с такой силой обрушилась на неё, что она со стоном схватилась за голову. «Сиди и не высовывайся, а то спалишь себе мозги!» — мысленно предупредил Ник, и девушка с трудом подняла на него глаза. «Слушай, Реази, ты не очень расходись! Рени больна и вряд ли долго выдержит ваши ментальные игры. Oui que voulez-vous, tous!»[3]— «Не беспокойся! Даю слово райделина, что никто из твоих близких не пострадает».
— Простите, мадам Рената! За годы затворничества я несколько подрастерял хорошие манеры, но, уверяю вас, мы с вашей дочерью не хотели тревожить вас, потому разговаривали мысленно. Это была пустая болтовня о всяких пустяках, — Ник виновато улыбнулся Рени, которая была в полуобморочном состоянии, но мужественно улыбалась, и перевёл взгляд на Палевского. — Господа, предлагаю не тревожить дам своим воинственным настроем. Поверьте, я пришёл к вам с миром.
— Рени! — Палевский только заметивший бедственное положение жены, поднялся было с места, но она повелительным жестом заставила его сесть.
— Дорогой, со мной всё в порядке! Но я буду вам признательна, если вы внемлете просьбе Ника и снизите градус напряжённости… Спасибо!
Напряжение ментальных полей, убранных за щиты, резко пошло на убыль, и Мари облегчённо перевела дух. «Maman, ты как?» — спросила она, обеспокоенно глядя на Рени, и та с успокаивающим видом опустила ресницы. Судя по лицу и блеску в глазах, ей тоже стало лучше, и девушка с благодарностью глянула на Ника. Она вновь попыталась сравнить ментальные поля его и Палевского и по остаточному фону обнаружила, что у Ника оно значительно мощней, что стало для неё настоящим откровением. До этого никто не мог даже близко сравниться с её вампирским отцом. Штейн, самый сильный из всех старейшин, что ей встречались, и тот значительно ему уступал.
— Эй! — она дёрнула Ника за рукав, и он бросил на неё сердитый взгляд.
— Что тебе?
— Прежде чем вы сцепитесь, я хочу спросить, ты действительно выступал перед нами в Академии?
— А что? — спросил Ник с насторожённым видом.
— Да так, значит, это не лажа, сфабрикованная старейшинами, — Мари прищурила глаза. — Отчего-то у меня ощущение, что мы с тобой здорово поцапались тогда.
— Глупости! Кто ты такая, чтобы я вообще обращал на тебя внимание?
— И всё же, что-то было, даю голову на отсечение, — задумчиво проговорила девушка.
— Мари! — предупреждающим тоном сказал Палевский.
— Да это я так, к сведению! Господин Чистильщик, если тебя не затруднит, передай мне вон то розовое пирожное.