Среднему брату боги не дали ни таланта к земледелию, ни музыкального дара, зато он умеет убивать. Кровь капает с кинжала на белый снег. В корявых ветвях старых деревьев заходится криками воронье. Королева приказывает подать к ужину свежей оленины, и Охотник повинуется, а внутри у него ворчит и клокочет звериная жажда убийства. К Королеве приедут сваты: принц из соседнего государства хочет жениться на её падчерице, ужин должен быть соответствующим.
Юную принцессу Охотник ещё не видал. Служанки поговаривают, её скрывают в покоях, чтобы ни один мужчина не смел взглянуть на её лицо. Говорят, Королева боится, что падчерица затмит её красотой и очарованием. Кухарка, что единственная, кроме старой няньки, может входить в спальню принцессы, грозит сплетницам половником: ужо я вам, трещотки, работать идите! Стайка служанок разбегается в стороны, особо резвые успевают построить Охотнику глазки, а самая смелая придет в его спальню в крыле для прислуги. Но не сегодня. Не в полнолуние.
Охотник — не слуга Королеве, но жить предпочитает, не высовываясь. У него есть возможность ходить по всему дворцу. Он предпочитает леса. Алые капли на белых сугробах, следы животных, четко отпечатавшиеся на снежном покрове, и холод, пробирающийся под плащ, отороченный мехом. И прохлада кинжальной рукояти в ладони.
— Королева хочет видеть тебя.
Охотник проходит по тайной лестнице, ведущей в покои монархини. Королева сидит в кресле и с тоской смотрит в зеркало, привезенное ей в подарок из далеких земель. Слуги шепчутся, королева — ведьма, но Охотнику наплевать, его отец поклонялся древним богам и верил колдовству жрецов, чем ещё можно его удивить?
— Приветствую, Ваше Величество.
Королева всё ещё прекрасна, но морщины тронули её лицо, а в темных волосах проявились седые пряди. Она смотрит в зеркало с отчаяньем и болью. Поднимает на Охотника взгляд.
— Сегодня ночью ты отведешь принцессу в лес и убьешь. И принесешь мне её сердце в этом ларце, — она кивает на шкатулку, обитую изнутри железом.
— Чтобы мне отрубили голову на рыночной площади? — Охотник вскидывает бровь, и его глаза вспыхивают недоверием. — Я не ваш слуга, Ваше Величество. И меня никто в вашем дворце не держит.
Королева поднимается, высокая и величественная.
— Я не приказываю, Охотник, — произносит она. — Я прошу, ибо Господь велит нам уничтожать ведьм, а принцесса есть ведьма и дочь ведьмы.
Словам её Охотник не верит, и не потому, что уверен, будто ведьм не существует, в своем королевстве он повидал их достаточно. Просто не верит, ибо присутствие ведьмы он почуял бы сразу.
— Может быть, она и ведьма, но я не хочу потерять голову из-за неё, — фраза звучит двусмысленно, и Охотник склоняет голову, чтобы скрыть усмешку.
Кажется, Королева понимает, о чем он говорит, потому что проходит к пергаментам на столе и опускает перо в чернильницу.
— Я дам тебе королевскую грамоту, которая подтвердит, что всё, что ты сделал, ты делал во благо королевской власти и нашей страны. Этого тебе будет достаточно?
Олень, убитый Охотником с утра в заледенелом лесу, подается на стол сватам. Гости из соседнего королевства жуют предложенные яства, пьют вино и ожидают, что им представят принцессу, но королева не приводит к ним падчерицу. С улыбкой, способной сойти за искреннюю, она говорит, что принцесса была так взволнована, что лишилась чувств, и лекарь посоветовал ей отдохнуть и набраться сил, но если уважаемые гости задержатся в замке на несколько дней, то принцессу им скоро представят.
Охотник не ужинает, лишь отпивает из массивного кубка вино из своих запасов. Ужин у него будет иным. Своего согласия на убийство принцессы он не давал, но знает, что Королеве ничего не стоит его заставить. Охотник смотрит, как сваты поглощают оленину, и думает — не подмешала ли она им в пищу яд, который в полную силу подействует, когда они поскачут обратно домой?
Он поднимается и выходит из залы, выскальзывает, подобно тени. Служанка, несущая блюдо с закусками на стол, бросает на него застенчивый, но многообещающий взгляд из-под ресниц. Стоит ей выйти из залы в полутемные коридоры крыла прислуги, Охотник хватает её за руку и вжимает в стену, целует без намека на нежность, пока девчонка пытается справиться с его штанами, но не успевает — её прерывает тихое девичье оханье.
Резко оттолкнув служанку, Охотник оборачивается и сталкивается взглядом с хрупкой, темноволосой девушкой в богатом платье. Не чета служанке, испуганно оправляющей юбку и ускользающей прочь под недоуменным взглядом незнакомки. Охотник знает всех в этом замке, но это очаровательное, хлопающее ресницами видение ему не знакомо, и он решает, что это и есть принцесса.
Удивительно, что ей удалось выбраться из своего (не)добровольного заточения. Охотник улыбается и отвешивает поклон — быть может, совсем чуточку насмешливый и нисколько не почтительный. В конце концов, он и сам — принц. По крови и по титулу, хотя и не по своему положению.
— Ваше Высочество.
— Кто вы? — у принцессы приятный, негромкий голос, и она, хоть и дрожит перед незнакомцем, но старается не показывать своих страхов, скользит взглядом по его фигуре, от полурасстегнутой рубахи (служанка-чертовка не справилась с пуговицами и попросту её рванула) до его лица, и обратно, замирает, рассматривая изображение волка у него на груди.
— Охотник из Северного Волчьего дома, Ваше Высочество, — он касается серебряного миниатюрного молота на шее, обозначая свою принадлежность.
— Вы гость в замке?
Её белое платье обнимает стройную фигуру, темные локоны вьются по плечам. Принцесса склоняет голову набок в ожидании ответа.
— Можно и так сказать.
Ну уж не слуга.
В его спальне — ларец, обитый железом, за пазухой — кинжал, которым он должен будет вырезать сердце принцессы, но Охотник смотрит на её бледное лицо, на пылающие алые губы, и думает, что Королеву, очевидно, снедает зависть, в которой она не хочет признаться. Как этот цветочек из королевских садов может быть дочерью ведьмы?
— Вы уверены, что можете находиться здесь? — интересуется Охотник, продолжая разглядывать её хрупкую фигуру. Платье кажется скромным, но в неглубоком вырезе покоится простой овальный медальон, сияет отблесками огня. Охотник наблюдает за их сиянием, смотрит, как вздымается девичья грудь, и внутри взметывается желание, неконтролируемое, как снежный вихрь за окнами королевского замка.
Так реагирует человек в нем. А его звериная ипостась настороженно вскидывает голову.
Принцесса примечает его рассматривание, и на её щеках выступает румянец, она прикрывает грудь ладонью. Их взгляды скрещиваются, и в темных глазах Её Высочества отражаются языки пламени от факелов. Сухой, воспаленным огнем воздух, обжигает Охотнику щеки, тогда как принцесса кажется холодной, как первый снег, а губы её — капли крови на белоснежном покрове.
Охотник испытывает немилосердное желание поцеловать её, и он почти уверен, что её губы на вкус — как та самая дымящаяся на снегу кровь. Зверь ворчит за ребрами, но не рвется убивать. Странно.
Принцесса опускает глаза.
— Нет, — она улыбается. — Но я нигде не могу находиться, кроме своих покоев, поэтому есть ли разница?
Охотник смеется: наверное, разницы нет, коли ты пленница в собственном доме. Принцесса смеется вместе с ним, и, кажется, она обычная девушка — любопытная и живая, хотя и стеснительная. Да только зверь в его груди принюхивается и счастливо заходится воем. В принцессе что-то таится, скрывается и прячется. Что-то, что делает её…