В его тягучих, как мёд, словах таится подвох. Что он будет делать, когда освободиться? Почему он здесь заперт? Кто он вообще?
В голове у Кристины, заполненной классическими мелодиями, начинает играть что-то современное, что-то простое, навроде того, что включают в торговых центрах.
But do you feel like a young god?
Роман — не бог, Кристина в этом уверена. Бога не существует, и духи бродят своими тропами, ибо обещанного Рая нет, как нет и Ада, и чистилища. Но есть существа сильнее и могущественнее, и, запертые в домах, похожих на храмы, они не могут навредить человечеству. Роман один из них, и цена за его освобождение может быть слишком высока для людей. Он не бог, но способен быть им, если для него не найдется другого слова.
Кристина закрывает глаза и будто слышит все мелодии, которые могла бы написать, если Роман будет стоять за её спиной. Они прекрасны, и лучше их — только аплодисменты. Она могла бы слушать комплименты критиков, которые ещё недавно жалели, что она — такой прекрасный исполнитель, но не способна писать музыку, а, значит, не продолжит композиторское дело дедушки. Она могла бы… могла бы…
Но всё ведь не так просто, правда? Сделки, заключенные на изломе года, нельзя обернуть назад.
Она моргает. Романа в комнате больше нет, он просто исчез, как нет и призраков. Электричество возвращается, а ветер за окном прекращает буянить.
«Стоит подумать, — слышит Кристина в своей голове. — Я подожду»
И она знает, что действительно подождет.
========== Рукописи горят ==========
Комментарий к Рукописи горят
Сонгфик был написан на конкурс для паблика: https://vk.com/trigetnitsy
Иногда монстры живут в нас самих.
Swiss Lips — Books
Set fire to the books that you read,
I wanna see ‘em burning up.
Let go of the dreams that you had.
Поговаривают, что рукописи не горят. Это вранье. Ещё как горят. Прямо полыхают. Даже если это не книги, а песни. Почему бы песням тоже не стать книгами?
Меня зовут Майкл, и мои песни меняют жизни людей. Звучит, как начало исповеди на встрече анонимных алкоголиков. Я сижу у костра и смотрю, как сгорают старые черновики, и мне кажется, будто из пламени костра раздаются яростные крики демонов, что заставляли меня играть в Бога. Каждый раз, беря в руки гитару, я слышал их шепот: «У тебя есть сосед, сочини о нём песню — и он получит всё, что ты о нём напишешь. Хоть сумму денег, хоть смертельную болезнь».
Поначалу мне казалось, что болен как раз-таки я. Любой здравомыслящий человек решит, что у него поехала крыша, если однажды проснется от голосов, шепчущих, что он может написать песню и навсегда изменить жизни тех, кого он любит.
Признаться, мои песни раньше не были хорошими, хотя я всегда мечтал, что они будут менять чьи-то жизни. Бойтесь своих мечтаний, они имеют свойство сбываться. Однажды, когда голоса в моей голове стали невыносимыми, я взял в руки гитару. И пусть в истории, скрытой между строк, не было ничего особенного, всего лишь сказка о бедном певце и его лучшем друге, которому несказанно повезло, я был ей доволен. Я думал: пусть я и свихнулся, зато наконец-то написал что-то, что нравится мне самому.
А потом мой лучший друг выиграл в лотерею. Я подумал: совпадение, но голоса в голове, хихикая, приговаривали, что я могу убеждать себя, да. И я решился на другой эксперимент. Я написал песню о моей сестре Софи, встретившей мужчину, о котором она грезила, пока была романтичной и наивной студенткой.
Ведь что может случиться? Самое страшное — Софи просто его не встретит, а я окажусь чокнутым, которому стоит наведаться к психиатру. Я почти видел себя, лежащим на кожаной кушетке и говорившим врачу, что мне кажется, будто я могу через песни влиять на жизни людей. Я почти мог слышать, как доктор вздыхает и говорит, что у меня — шизофрения, и до конца своих дней мне придется сидеть на таблетках.
Колтон Майерс появился в жизни Софи, как принц в жизни Золушки. Едва не сбил её на машине, извинился, пригласил на кофе… я думал, так только в сказках бывает. В тех, которые никогда не сбываются. Однако Софи пригласила его на семейный ужин, познакомила с родителями и даже со мной («Кол, это — мой брат Майкл, он песни пишет» — «Правда? Как интересно. Споете хотя бы одну?». Спеть я, кстати, отказался). Пожимая Колтону Майерсу руку, я убедился, что он вполне себе реален. А, значит, я не шизофреник, не чокнутый.
Тогда я в себя поверил.
Мир под моими ногами перевернулся, но мне казалось — наоборот, всё встало на свои места. И, когда я снова услышал голоса в своей голове, я сдался им. Я позволил им увлечь меня во тьму, которая казалась спасением: ведь неважно, откуда приходят дары, если они приходят? Троянцы тоже так думали. когда завозили греческого коня в свои ворота.
Кейт я встретил, когда попытался пропихнуть свои первые демо-записи в очередной лейбл. Она была помощницей одного из продюсеров — той самой девочкой, которая говорит вам, что все диски и флешки обязательно будут переданы менеджерам, и, если вы заинтересуете нас, вам позвонят. Она убирала длинные темные волосы в хвост, но одна упрямая короткая прядь постоянно выбивалась из прически, и, глядя, как Кейт заправляет её за ухо, я влюбился.
Любовь требует жертву, и этой жертвой всегда становятся глупцы вроде меня. Она приходит, она зовет тебя, и, чтобы выжить, тебе приходится подчиниться.
It’ll come when it’s you that’s calling up,
When it falls it’ll fall to you for your own survival…
О Кейт я — влюбленный кретин — написал с десяток песен, да только демоны, рисующие моим друзьям идеальные жизни, впервые дали сбой. Они не стремились выполнять моё желание. Ни одно, даже мечту хотя бы узнать её поближе. Я злился, даже разбил одну из своих гитар, но это не помогало. Я хотел бросить писать песни, да только что-то внутри не давало мне сделать это. Во сне я падал в бездну, где на дне выли чудовища, и они требовали только одного: пиши. Пиши. Пиши.
Я не мог им сопротивляться.
Они требовали мою душу. Они жаждали её в обмен на счастье, которое казалось призрачным.
Я продолжал писать, и однажды Кейт всё-таки мне позвонила. Сказала, что мои песни заметил один из главных менеджеров компании, пригласила на встречу. Передо мной маячил контракт — пока что короткий, на запись только одного релиза, но это было уже хоть что-то. А Кейт согласилась поужинать со мной.
Потом — согласилась остаться в моей жизни.
И тогда я понял, что причиной моего страха перед моими же возможностями и моей силой было одиночество. Как только в моей жизни появилась Кейт, я осознал, что мне всё время хочется работать, работать, работать. Песни ещё никогда не рождались так легко. За месяц я сочинил треков на целый альбом, который так жаждал мой лейбл. Сведенные и нашедшие своё место на флешках, новые песни обладали невероятной силой. Я будто со стороны наблюдал, как жизнь моих друзей и знакомых превращается в сказку. Как я сам становлюсь тем, кем и не мечтал быть.
Пишу свой альбом. Выпускаю сингл и клип. Становлюсь звездой.
Прошло полгода. Мы с Кейт собирались съехаться. Мой первый релиз был на стадии сведения. Мир казался прекрасным, а демоны в моей голове тогда чудились благословением.
Но у всего есть своя цена. Солнцу требуется жертва, и чаще всего ей становится твоя душа. Твоё сердце глупца. Хотя в книгах, которые нам читают в детстве, это называется «благородной жертвой во имя добра». Эти книги тоже не мешало бы сжечь.
Любовь, которую я испытывал к близким людям и к себе, нашла своего дурака. Я и был дураком, которого принесли в жертву. Который сам принёс себя в жертву во имя любви к близким людям, но, что ещё хуже, во имя любви к самому себе. И во имя своего эгоизма.
Я сам написал об этом.
When the sun needs a sacrifice,
She’ll be there with a fool to offer up.
Первым звонком был мой друг. Тот самый, да. Выигравший в лотерею. Он летел на отдых с семьей — всегда мечтал отдохнуть в Бразилии, с самого детства этой страной грезил. Самолет упал в Атлантический океан. Сейчас я уже могу думать об этом без сдавливающего горло горя, хотя до спокойствия мне далеко. Я плакал на его похоронах. как ребёнок. В могилу опускали пустые гробы, потому что тела так и не нашли, а я всё ещё надеялся, что это — лишь совпадение. Что расплата не постучалась в двери ко мне и к моим близким.