Змеи заберут с собой и мельникову дочку, если вы не запрете её, не утаите, не спрячете. Попомните моё слово.
========== Ведьма в алом плаще ==========
Принц просыпался в поту на сбитых простынях уже которую ночь. Принц бледнел и худел, и лекари не знали, могут ли помочь ему и спасти его жизнь. Священники молились за его душу, которую, как они считали, хотел прибрать Дьавол. Королева-мать сидела у его постели, вытирая испарину с его лба, и молилась Господу, чтобы он исцелил её мальчика, младшего принца без надежд на престол, зато самого родного и близкого. Рожденного не от короля, но от любимого мужчины, которого больше не было на свете.
Принц не мог поведать матери своих снов — как только он пытался, его язык будто связывало невидимыми путами. Лекари разводили руками, священники шептали о ведьминских чарах. Запылали костры, в небо возносились крики невинных молодых (и не очень молодых) женщин, однако принцу не становилось лучше.
Каждую ночь во сне являлась ему богиня, в глазах которых он видел кровавые отблески древности. Она уводила его с собой, и любила его на траве, пока тени — её вечные слуги — танцевали в свете огненных отблесков. В крови принца полыхало пламя, и сама кровь его становилась огнем. Королева-мать теряла сына, даже не догадываясь об этом.
Однажды у порога замка появилась странница в алом плаще. Стражники скрестили перед ней алебарды, но она взмахнула рукой, и они беспрекословно открыли ей путь. Она шла по коридорам замка, а слуги и придворные расступались перед ней. Никем не остановленная, она вошла в покои принца, и королева поднялась на ноги.
— Кто вы?
Женщина в алом скинула капюшон плаща, и королева ахнула, узнав её вечно молодое лицо в обрамлении коротких темных прядей, её голубые, как речная вода, глаза. Она помнила её — богиню из древних лесов, забытую во имя Белого Бога, жестокую богиню, которой никто больше не поклоняется. Кроме её сына, просыпавшегося со стоном на пересохших губах. Кроме её любимого сына, который бледнел и чах в собственной спальне.
Двадцать лет назад королева, не знавшая любви, умоляла лесную ведьму помочь ей испытать это чувство, и ведьма помогла ей. Она всегда помогала, но — за плату.
— О, нет…
— Когда-то ты обещала мне отдать то, чем дорожишь больше всего. Я пришла, и он уже мой.
Принц распахнул веки.
— Ты здесь, — прошептал он. Спутанные локоны в беспорядке падали на его плечи, тонкими прядками прилипали ко влажному лбу. Краска медленно возвращалась на его бледные щеки.
— Я здесь, — ответила ведьма, и в голосе её королева услышала нежность, которой слышать не хотела. Не желала знать, что у языческой колдуньи тоже могут быть чувства. Она отказывала ведьме в любви, которую однажды испытала сама.
— Нет! — Королева бросилась к сыну, вцепилась в его плечи. — Не уходи, сынок, не уходи, не уходи, не уходи… — Шептала она, вглядываясь ему в лицо. Он не мог бросить её вот так, бросить её здесь, когда старший сын ненавидит её, а муж давно уже умер, как и тот, кого она любила, и были они разными людьми. Даже не похожими друг на друга. Старший сын сидит на троне, и он очень болен, а королевство придет в упадок, если её мальчик покинет свои земли.
Принц мягко улыбнулся:
— Прости, мама. Ты меня не удержишь.
Очень давно, когда на земле правили древние боги, ведьма-воительница, возрожденная к жизни людской верой богиня, увидела в лепестках пламени свою судьбу, прочла её в костровом пепле. И теперь она пришла за ней, ибо все, что предначертано — свершается.
Священники думают, что служат богу. Инквизиторы считают, что исполняют волю Божью, но принц давно забытого королевства служит только древней богине смерти и огня, которую любит всем своим сердцем. Которой был предназначен с рождения. Она подарила ему бессмертие. Она подарила ему свое сердце, полыхающее огнем. Одно королевство сменялось другим, правители старились и умирали, но каждый, кому нужна была помощь, знал, где может найти ведьму и её возлюбленного.
Только за эту помощь оплата была высока.
Быть может, они до сих пор живы и бродят по улицам современных городов призраками, и в их воспоминаниях живут ушедшие эпохи. Они смеются над мелкими человеческими горестями, потому что у людей нет главного, за что стоит бороться, — любви. Они забыли это слово.
Присмотритесь к прохожим. Быть может, вы их увидите.
========== Сила проклятий ==========
К ведьме ходили все. Ходили, озираясь, опасаясь, что кто-то встретит их на пути в хижину на окраине - или пока возвращаются обратно, прижимая к груди сверток или пряча знания, открывшиеся благодаря её колдовству. Пока вокруг бушевала инквизиция, пока полыхали костры и возносились в небо стоны невинных, ведьму оберегали все жители маленького ирландского городка, и не счесть было смертей, причиненных во имя её спасения.
Ведьма видела и бедняков, которые могли расплатиться разве что овощами с собственного огорода, и богатеев, тащивших к ней свои украшения, чтобы оплатить смерть врага или приворот на строптивого мужчину. Ведьма ничему не удивлялась, разве что лицемерию. Впрочем, один раз она все же изумилась. Когда увидела на пороге своей хижины очередную посетительницу.
Элизабет была невестой младшего сына мэра города и слыла праведницей - исповеди, молитвы и прочее. Её считали чуть ли не святой, но ведьма видела насквозь её душу, и видела, какой черный туман поселился в сердце аристократки. Ревность сгубила не одну невинную душу, а Элизабет живым своим примером доказывала, что показная святость и истинная невинность - вовсе не одно и то же. Ведьма видела её судьбу, как на ладони, и знала, каким тяжким грехом девица готова омрачить собственную совесть ради зеленых глаз Альберта Невилла, чей род, как говаривал его отец, шел от графа Уорика, “делателя королей”. Ведьма знала, что отец Альберта лжет, но помалкивала. Мало говоришь - безопаснее живешь.
- Скажи мне, кто она, - глаза Элизабет горели лихорадочным огнем. - Кто та женщина, которую любит мой жених?
Ведьма знала имя, ведь возлюбленной Альберта была её собственная дочь. Еще при его рождении ведьма видела его судьбу, и видела, какие узы связали его навечно с её дочкой. Сейчас Альва была служанкой в доме градоправителя, и чувства, обрекавшие обоих на гибель, расцветали с каждым днем сильнее. Ведьма качала головой: её дочь не слушала предупреждений. Альва любила, безоглядно и безудержно, и юноша отвечал ей взаимностью. И не нужно было ведьме для этого обращаться к духам - она не была слепой. Она видела, какие взгляды дарили друг другу её дочь и семнадцатилетний Альберт, и боялась за Альву. Боялась за обоих.
В её-их будущем ведьма видела смерть. А, заглядывая в душу Элизабет, видела её причину.
- Это не бесплатное знание, - ведьма качнула головой. - Что ты готова заплатить за него?
Элизабет швырнула на стол ожерелье, и в неверном свете свечей рубины полыхнули кровавым огнем.
- Оно твое, если поможешь извести ту, которая увела его от меня, - и не было сомнений, что девушка пойдет до конца.
Ведьма смотрела в её лицо, которое казалось почти дьявольским, и думала: что делает с людьми страсть? Не любовь, идущая от истинных богов, а страсть, насылаемая злыми духами. Она могла понять Элизабет. Альберт был красив: стройный, как молодой дуб, с точеными чертами молочно-бледного лица, с зелеными, как болотная ряска, глазами. Темные, шелковые кудри падали на его плечи, а когда он говорил, затихали даже барды, стыдясь своих голосов. И Альберт был добр - Теодор, отец его, не раз сокрушался вслух, что сын и божьей коровке дорогу уступит.