— Он сказал вам что-нибудь?
— Он сказал — все в порядке. Я заметил ему, что проверить лишний раз никогда не помешает. Он улыбнулся, сказал «ты прав, Эл» и вышел.
— Он выглядел трезвым?
— Да, конечно.
— А сюда он пришел трезвым?
— Он пришел сюда трезвым и трезвым ушел отсюда.
— Крови у него на одежде не было?
— Крови?
— Или на руках?
— Крови? — сказал ошарашенный Ди Стефано. — Мистер Холдинг и кровь? Нет, сэр. Никакой крови. Вообще.
— Вы все еще были здесь, когда он пришел домой вместе с миссис Холдинг?
— Я был здесь всю ночь, до восьми утра.
— И во сколько это было? Когда они вернулись?
— Около половины третьего. Ну, немножко раньше.
— О'кей, — сказал Карелла, — большое спасибо.
— Вы не хотите послушать про «Крайслер Ле Барон»? — спросил Ди Стефано.
Она никак не могла забыть об Эйлин Берк.
— Моя жена говорит, что я пью слишком много, — рассказывал ей детектив. — Ее отец был пьяница, поэтому она думает, что любой, кто выпьет пару рюмок, — тоже пьяница. Она говорит, будто я косею после пары рюмок. А я не могу слышать этого, так бы и засветил промеж глаз. Это все ее чертово детство, вы не можете вырасти в доме с алкоголиком и не считать после этого, что любой, кто выпьет глоток вишневой наливки, — алкоголик. В последний раз на вечеринке мы были вместе с двумя другими парами. Я отработал дневную смену, мы возились с этим убийством, кто-то отрубил голову женщине и бросил ее в бачок унитаза на автовокзале. С этим я возился накануне весь день. Эта проклятая женская голова, плавающая в унитазном бачке. С половины девятого утра до шести вечера, когда я наконец выбрался с этого чертова участка. Вот я пришел домой — мы живем в Бестауне, получили эту квартиру с садиком рядом с мостом, — налил себе «Девара» в бокал со льдом и содовой, сижу себе, смотрю новости, пью потихоньку и ем арахис, а она приходит и говорит «сделай любезность, не пей сегодня так много вечером». Нужно было тогда на месте врезать ей прямо в нос. Она уже решила, что я пьяница, пью, видите ли, слишком много, «не пей так много сегодня вечером», подразумевая, что я пью слишком много каждый вечер. А я так не делаю.
Я получил этот долбаный инфаркт в апреле прошлого года, теперь не могу есть то, что мне хочется, и каждое утро бегаю трусцой эти две долбаные мили перед тем, как идти на работу. Я привык выкуривать в день две пачки сигарет, а сейчас мне вообще нельзя курить, и она еще талдычит мне «нет, нет, нет» по поводу пары несчастных рюмок, которые я позволяю себе, когда прихожу домой после этой головы, плавающей в унитазном бачке.
Две долбаных рюмки! Это все, что я выпил перед тем, как мы вышли из дому! Мы встретились с двумя другими парами в китайском ресторанчике на Поттер, один из этих ребят — помощник районного прокурора, а другой — компьютерный аналитик. А их жены, я не знаю, что они делают. Мы собрались, ну вы знаете, как это бывает, когда решаете отведать китайской кухни, заказали бутылку вина на всех, выпили по рюмке, и вот она пустая. А нас шесть человек, ну вы понимаете. Мы заказываем другую бутылку вина, и на мою долю приходится две рюмки, как и на каждого за столом, включая мою долбаную Хранительницу Вигвама с ее томагавком.
Так вот, времени — половина одиннадцатого. Мы все вместе выходим из ресторана, она вытаскивает ключи из сумочки и говорит, чтобы все могли ее услышать: «Френк, машину поведу я». А я спрашиваю: «Почему?» И она мне отвечает: «Потому что я не доверяю тебе». Помощник прокурора смеется. Это парень, с которым я работаю. Мы вызываем его всегда, когда заловим кого-нибудь, когда убеждены, что дело стоящее. Понимаете, он смеется над тем, что говорит моя жена. Парень, с которым я работаю. Другой парень, компьютерный аналитик, он тоже начинает смеяться и говорит: «Я надеюсь, что у тебя завтра выходной, Френк». Как будто они договорились с Шерил — так ее зовут, мою жену — изображать Френка большим пьяницей, который не может вести машину и который даже не сумеет провести эту долбаную машину по прямой.
По дороге домой я говорю ей, что не хочу ссориться, я устал, у меня был длинный тяжелый день, эта проклятая голова в туалетном бачке… А она говорит, что моя работа не труднее, чем у остальных мужчин, которые были за столом. Я говорю: «Что ты имеешь в виду?» Она говорит: «Ты знаешь, что я имею в виду». А я говорю: «Ты хочешь сказать, что я выпил больше, чем Чарли или Фил, ты хочешь сказать, что я пьяница?» А она говорит: «Разве я сказала, что ты пьяница?» И она так это говорит, что я взял бы да и переломал все ее чертовы кости. И наконец я заорал. Хотел избежать стресса, я прав? Ведь это из-за стресса бывает инфаркт? Поэтому я заорал, как долбаная пуэрториканская шлюха.