Холдинг и его жена вернулись домой лишь в три часа.
Поздно ночью.
Банкет затянулся, они с друзьями пили за все призы, которые завоевали, — один получил Холдинг за создание рекламного сценария для фирмы, выпускающей продукты. Он показал Энни диплом. Она охала и ахала от девичьего восторга. Три часа ночи.
Тот, кто в такое время отпускает молодую девушку на улицу одну, ищет неприятностей. В этом городе точно, а может быть, и в любом. Гейл предложила, чтоб он позвонил и попросил Эла Привратника поймать для Энни такси. Холдинг сказал, что не стоит, он проводит ее до дома и заодно подышит свежим воздухом.
Такая прекрасная ночь.
Со стороны Гровер-парка тянул слабый ветерок. И он предложил ей пойти домой через парк.
Она сказала: «Ой, мистер Холдинг, как вы думаете, это не опасно?»
Он ее понял правильно.
Она знала, что это небезопасно.
Она знала, что он с ней сделает в этом парке.
После она сказала ему, что хотела этого с той самой минуты, когда впервые увидела его.
Но тогда он ничего этого не знал.
Не знал, что она хочет его так же сильно, как и он ее.
До того дома, где она жила вместе с родителями, было, если быть точным, семь с половиной кварталов. Для того чтобы сделать то, что он хотел, времени было столько, сколько нужно, чтобы пройти это расстояние…
У него не было никакого плана.
Плевать…
…сколько бы это ни заняло.
Он хотел ее каждой клеточкой своего тела.
Она начала рассказывать о своем приятеле. Парне по имени Скотт Хэндлер. Он уехал в школу, куда-то в Мэн.
«Идиотское создание», — произнесла она и посмотрела на Питера. Улыбаясь. Зеленые глаза мерцали. Как понять это детское ругательство? Что она хотела сказать? Я — уже большая девочка? Она сообщила, что дружит с Хэндлером уже год…
Глядя на него снизу вверх.
Он подумал, что в ее возрасте встречаться с кем-то год или больше — целая вечность.
Но она уже начала от этого уставать, вы понимаете? Скотт все время там, а она здесь, понимаете? Они хотели продолжать отношения, но что это значит? Как можно продолжать отношения с кем-то, кто теперь все время живет у канадской границы? Как, например, можно гулять с ним?
Они вошли в парк.
Листва под ногами.
Ее шуршание.
Туфли шелестели в листве. Он умирал от желания погладить ее ноги, под этой юбкой цвета ржавчины. Расстегнуть эту блузку, найти ее груди с отвердевшими девичьими сосками. «Вы знаете, — сказала она, — девушке не хватает еще кое-чего».
Его сердце замерло.
Он не осмелился спросить, что именно.
Поцелуев, сказала она, шурша листьями.
Ласк, сказала она.
Он взял ее за грудь.
Любви, прошептала она.
И остановилась на тропинке.
И повернулась к нему.
И подняла к нему свое лицо.
Так было в первый раз.
С той октябрьской ночи он был с ней всего четырнадцать раз, с той ночи на пятнадцатое октября. С той ночи, когда Холдинг получил приз за рекламную деятельность в промышленности, с той ночи, когда он получил еще один приз — эту девушку, эту женщину, это невероятно страстное создание, которое он так хотел. Четырнадцать раз. Включая краткое свидание в новогоднюю ночь.
Его глаза наполнились слезами.
На Рождество он подарил ей маленький кулон с украшением из ляпис-лазури на золотой…
— Вы видели его, — сказал он. — На полу. Рядом с ней. Наверно, цепочка оборвалась, когда… когда… вы его помните? Маленький кусочек лазури в форме слезинки, подвешенной к золотой цепочке. Я купил его у Ламонта. Ей нравился кулон. Она не снимала его. Мой первый подарок на наше первое Рождество. Я так ее любил.
Примерно в то время она порвала с Хэндлером.
Сказала ему, что больше не хочет его сидеть. Это произошло, когда он приехал домой на День благодарения. Сказала, что между ними все кончено. Сказала, что не хочет с ним больше ничего иметь. Он обвинил ее в том, что она завела себе нового приятеля. Обещал убить обоих.
Когда она рассказывала об этом Холдингу, они были в постели.
В номере, который он снял в одном отеле недалеко от Стема.
Внизу по вестибюлю ходили шлюхи.
Они оба смеялись над мальчишеской угрозой Хэндлера.
На Новый год…
Он закрыл лицо ладонями.
И заплакал.
Мейер не чувствовал жалости к нему.