— Ладно, — устало вздохнул особист и протянул мне руку, помогая подняться. — Значит, придется все-таки выписывать сюда Хотена.
— Хотена? — растерялась я. — Он-то тут причем? Разве его не отправили инспектировать ВоенПром?
На лице Люта отобразилась непередаваемая гамма эмоций. От искреннего сочувствия и понимания — до откровенной насмешки.
— Тиш, — негромко сказал он, — ну-ка, когда ты получила первую дозу магии от Найдена?
Я насупилась, и Тайка еще теснее прижалась к моей ноге. Ей было неуютно и страшно.
— Когда тащила его в автосани после того, как нашла в сугробе.
Лучше бы он там примерз насмерть.
— А Хотен когда приехал? — вкрадчиво поинтересовался Лют.
— Несколько дней спустя, — неуверенно отозвалась я — и тут до меня, наконец, дошло. — Подожди… то есть он?..
Особист развел руками.
— Разумеется, мы опять ничего не знаем точно, — сказал он, виновато улыбаясь. — Как все-таки работают механизмы передачи — до сих пор загадка. Возможно, ты и не накачивала его магией. Но проверить-то стоит… хотя бы и в частном порядке.
— Он… — голос позорно дрогнул, и я поспешно замолчала, но Лют все равно обнял меня, уткнув лицом в черную нашивку на форменной парке.
— Не реветь на морозе! Что мне потом, за ручку тебя в тепло вести, чтобы глаза открылись? — беззлобно фыркнул особист. — Я же сказал — в частном порядке. Пока до этого додумался только отец Беляны, а он с Верещагиным в неплохих отношениях. Все, что от нас требуется, — держать язык за зубами и не вызывать подозрений. Все наши переговорники прослушиваются, переписка отслеживается, но ты же сможешь придумать что-нибудь, чтобы он приехал и поговорил с тобой вживую? А шпилька, случись что, уже у нас, — нарочито весело закончил он.
— Так ты что, специально ко мне прикоснулся? — сообразила я. — В верхах хотят проверить разумность дракона и попытаться с ним договориться?
Но вместо ответа меня предсказуемо щелкнули по носу и пообещали вернуть переговорник уже завтра.
На Тайку Лют только выразительно покосился, но промолчал.
Глава 3. Аbit of an awkward moment*
(англ.) неловкий момент, неловкая ситуация
Под ужином Лют подразумевал паек с комбината быстрого питания. Едва выяснив эту немаловажную деталь, я решительно повернула домой. Особист, хоть и поворчал про привередливых девиц, не слишком-то возражал и даже самоотверженно проторчал в должности «принеси-подай» на кухне весь час, что я готовила рыбную запеканку.
А потом умял свою порцию меньше чем за три минуты, с веселым пониманием покосился на развалившуюся под столом сытую Тайку и полез за добавкой. Я чувствовала себя на редкость неловко и потому тоже постоянно отвлекалась на чрезвычайно довольную этим обстоятельством собаку.
Договор об освобождении предписывал установить круглосуточное наблюдение за моими перемещениями и контактами. Обычно Лют забирал меня из дома, провожал до исследовательского центра и проводил со мной весь стандартный рабочий день. Его напарница встречала меня у здания бывшего бюро и сопровождала меня до утра. С Беляной мы ужились прекрасно: особистка заняла зал с буржуйкой, оккупировав диван, самостоятельно следила за тем, чтобы в доме хватало дров и спичек, и принимала деятельное участие в уборке и готовке. Спустя пару недель после возвращения во Временный городок я уже не могла вспомнить, как управлялась с хозяйством без ее помощи. Собеседницей она оказалась хоть и язвительной и удивительно бескомпромиссной для своих лет, но интересной, и ее присутствие не стесняло и не давило.
А вот оставить ночевать у себя постороннего мужчину…
Ну, ладно, может, не такого уж и постороннего. Без Люта я наверняка скатилась бы в депрессию и жалость к себе — да и не был он никогда просто контактом с работы.
Наверное, в этом-то и заключалась проблема.
— Тиш, — вдруг окликнул он, — сделай лицо попроще. — И без лишних комментариев полез за своим переговорником.
Увидев на экране Беляну, посматривающую на владельца трубки как на идиота, я обреченно вздохнула.
В этом не было никакой магии. Он не чувствовал мое настроение, как не слышал драконессу. Просто… угадывал как-то?
Впрочем, если припомнить, что говорил Хотен по поводу моей мимики, ничего удивительного в этом не было — кроме, разве что, желания прислушиваться и идти навстречу. Сам ревизор никогда особо не заморачивался.
— Садист, — сообщила я Люту. — Ты же человеку выходной пообещал!