— Конечно, — кивнул особист. — Только придется на пару дней конфисковать переговорник.
Я прикусила губу — на днях мама должна была добиться права звонка — но покорно отдала трубку Люту. На этот номер могли звонить только люди из закрытого списка моих кураторов, коллег и родных, и они бы уж точно не стали раздавать мои контакты направо и налево. Хорошо еще, если кто-то просто ошибся при наборе, — а если утечка?
Черт, многие нашли бы, что мне сказать после всей этой кутерьмы с якобы-вовсе-не-похищением!
— Не дрожи, — скомандовал Лют и, быстро отставив свою чашку, поднялся на ноги. — Ничего из ряда вон не произошло.
Я кивнула и, опершись руками о кухонную тумбу, с сомнением взглянула на свой кофе. Кажется, имело смысл принести на работу пустырник или, на худой конец, сушеную ромашку.
— Когда у тебя последний раз был выходной? — задумчиво спросил особист, остановившись в полушаге. Посомневался, но все же взял меня за запястье, нащупывая пульс. — Тиш?
— На прошлой работе, — нервно рассмеялась я. — Зато потом — практически недельный отпуск, даже с путешествием в теплую страну… правда, от моря далековато получилось.
Лют закончил отсчет и, помедлив, отпустил мою руку. Но предлагать мне плюнуть на все и отправиться домой, отдохнуть пару дней, — многомудро не стал. Да и не успел бы: мой переговорник разразился звонкой трелью из его кармана, и особист вытащил его на свет. Я посмотрела на экран и растерянно подняла взгляд.
Лют задрал левую бровь и принял вызов, но на его вежливое «добрый день» тоже никто не отозвался. Особист на всякий случай позвонил с моего переговорника на свой номер — аппарат работал нормально.
— Передам техникам, — пожал плечами Лют и убрал трубку обратно в карман. — Тиш? Тебе плохо?
Я молча покачала головой и привалилась спиной к кухонной тумбе. Чашка опасно звякнула о кофе-машину, и я внезапно поняла, что меня колотит крупная дрожь, а эмблема Особого корпуса на форменной куртке Люта пляшет перед глазами. Я протянула руку и обрисовала ее пальцем — черное на черном, просто три горизонтальные полосы, видимые только вблизи — и даже не сразу поняла, когда меня обняли, почти уткнув носом в нашивку.
— Тихо, — негромко шепнул Лют, поглаживая меня по спине, — ничего страшного не случилось. Это всего лишь номер. Его всегда можно поменять.
— Я много чего хотела бы поменять, — призналась я и неловко обняла его в ответ, отогревая внезапно заледеневшие ладони о его поясницу.
— Придется пока ограничиться номером, — вздохнул он. — Успокоилась? Проводить тебя в медпункт?
Я беспомощно кивнула и, опомнившись, отпрянула назад — как раз вовремя, чтобы заметить, как Дарина смущенно топчется у приоткрытой двери, держа в руках две пустые чашки из-под чая.
Глава 2. Flashback*
*(англ.) ретроспектива, взгляд назад
Утренние результаты вчерашнего эксперимента все единогласно признали ошеломляющими: из десяти крыс в живых осталось шесть — все самцы и одна самка. Проверив подопечных, я остановилась у крайней клетки, со смешанным чувством рассматривая единственную не распавшуюся пару.
До сих пор даже «долгожители» на второй день покрывались зеленоватым ледком или, на худой конец, мистически-зловеще фосфоресцировали, из-за чего до Дарины у нас сменилось аж три лаборантки за месяц. Однако пара крыс в клетке казалась совершенно нормальной — как будто только что из вивария.
Но даже это эпохальное событие, без сомнения, привлекшее внимание всего исследовательского центра, не спасло нас с Лютом от косых взглядов. И если я, и без того выслушавшая достаточно разнообразнейших сплетен о своей персоне, нервничала, то особист оставался спокоен и язвителен, как обычно. Пронять его было гораздо сложнее; с этой задачкой справилась только Алевтина Станиславовна, вернувшаяся из спецхранилища с моей шпилькой в прозрачном пластиковом пакете.
— Я обсудила вопрос с руководством, и Идан Могутович подписал разрешение на выдачу артефакта в целях безопасности должностного лица третьего чина, — с каменным лицом сообщила она и вручила свою добычу Люту.
Особист повертел в руках пакет, рассматривая шпильку через прозрачный пластик, и насмешливо заломил левую бровь.
— Предусмотрительно, — заметил он, старательно не замечая, как я заливаюсь краской, — но поспешно. Во-первых, Ратиша под наблюдением отдела по особым поручениям, а я, как вы заметили, должностное лицо. А во-вторых, особиста вам на опыты все равно не отдадут.