Соскучился. Все-таки разные они, эти двое.
Баки первым делом избавился от перевязи, оценил налившийся синяк вокруг места укуса, оставленный его, Стива, ртом. Но ничего не сказал на это. Коротко поспрашивал насчет успехов. А затем вспомнил, что запрещал Стиву позволять Солдату засыпать вне криокапсулы, после чего опять долго ворчал.
*
«…Белый Клык понемногу находил самого себя. Несмотря на свои зрелые годы, несмотря на жесткость формы, в которую он был отлит жизнью, в характере его возникали все новые и новые черты…»
*
- Ты знаешь меня? Не пытайся вспомнить детально…
Солдат вскинул руку и повторил сигнальный жест, заставив Стива потрясенно умолкнуть на полуслове.
- Ты Стив, - сказал он. – Я знаю тебя.
И Стив проглотил окончание фразы, понимая, что и она больше не нужна и вряд ли понадобится завтра.
Этот этап уже пройден.
*
Из тропического леса поднимался туман. Здесь рождались облака, и здесь же, отяжелевшие от влаги, они рождали ее, обильно орошая лес. Там, снаружи, лил воистину тропический ливень.
Стив решил взять пару дней отдыха от тренировок. В конце концов, змеиный укус и плохая погода располагали к тому, чтобы провести это время с пользой и удовольствием в тепле и уюте.
Впрочем… насчет удовольствий и пользы он все еще не был уверен. Хотя и брал несколько уроков у местных умельцев, как и раньше, еще в Вашингтоне, подумав, что потом пригодится…
- Ложись на живот.
Солдат, раздетый до белья, беспрекословно подчинился, хотя взгляд его был тусклым и каким-то отрешенным. «Скоро мне будет больно, но я это перетерплю». Стив почти со злорадством натирал руки массажным маслом, думая: «Ты еще удивишься, насколько не прав».
- Поначалу может быть не слишком приятно, - признался Стив, с некоторой робостью опуская руки на теплую литую спину. – Но потом почувствуешь себя лучше. Скажешь мне, где сильнее размять.
И начал. Он задвигал руками, растирая, поглаживая и разминая напряженную мякоть мышц сперва по спирали, наполняя ладони теплой плотью, сильно проглаживая кончиками растопыренных пальцев. Затем – сверху вниз, от плеч до ступней и обратно. Солдат замер под его руками, кажется, забывая даже дышать. Стив расслаблял ему стянутые напряжением мышцы, заставляя тело под ним исходить мурашками и мелкой дрожью.
Он не сказал, где нужно. Стив понял сам, когда Солдат, вздрогнув, подался навстречу его руке, ища контакта, ловя ускользающее прикосновение. Он послушно вернулся к месту под металлической лопаткой и ощутил отклик под руками. Но живой руке внимания он уделил больше. Сейчас на нее шла вся нагрузка. Он разминал ноги, икры и бедра, почти до самых ягодиц. Почти. Стиву такое прикосновение казалось слишком интимным, да и не хотелось заставлять Солдата напрягаться сверх нужного. Ни к чему.
- Ну, ты как?
После массажа Солдат выглядел захмелевшим, полусонным, и отчего-то вызывал у Стива желание погладить его по голове, взъерошить волосы.
- Спасибо, - негромко сказал он, и Стив не сразу понял…
А когда понял, то уставился на Солдата во все глаза, так и замерев с полотенцем в руках.
Это не было машинальной отмашкой за услугу, вроде тех, какие каждый день слышат официантки в кафе. Солдат ощутил благодарность и захотел ее выразить. Ему доступно чувство благодарности. Ему доступно…
Стив подошел и отчертил ему лоб сигнальным жестом, просто не сумев придумать, как еще сладить со своим воодушевлением. И сразу поймал ответный жест.
Солдат чуть скривил губы, метнув Стиву одну из своих быстрых и редких улыбок, и в животе предательски затрепетало. Ради этого стоило жить и толкать этот неподъемный Сизифов камень.
*
Дожди все лили, надолго заперев их в комплексе. Стив уже сделал для себя один вывод и перед следующей тренировкой попросил Солдата сесть на стул, после чего, не без некоторых проблем, завязал ему хвост на затылке. И усмехнулся, оценив результат. У Солдата – у Баки – в этом амплуа был забавный и донельзя милый вид. Волосы у него еще не отросли настолько, чтобы влезть в хвост целиком, пряди густо топорщились за ушами, и Стив подумал о том времени, когда они отрастут достаточно длинными. Времени, когда Баки будет уже забирать их в хвост самостоятельно. Обеими руками.
Они тренировались в зале, заново пробуя контактный бой. Стиву казалось, что Солдат немного тоскует по улице. И на распоряжение «Можешь делать, что хочешь» он на третий день дождей попросил:
- Останься.
Это вызвало у Стива шок. И затем – широкую улыбку.
- Скучно? – спросил он, чувствуя, что светится от успеха. – Составить тебе компанию?
Солдат кивнул, затем понурился, смущенный то ли реакцией Стива, то ли собственной просьбой. То ли не смущенный, и Стиву это только показалось. Так или иначе, он чуть повел левым плечом, словно такая просьба заставила его чувствовать себя неуютно, но глянул как-то с вызовом, мол, сам же просил просить.
У него до сих пор волосы были собраны в хвост, чуть ослабленный во время тренировки. И это подбросило внезапную идею. Стив поставил музыку, чтобы не сидеть в тишине, и взял чистый лист и карандаш. На просьбу не двигаться Солдат послушно застыл, сидя на красном покрывале, поджав по-турецки ноги. Стив делал набросок его фигуры уверенными штрихами, пока из динамиков лился «Wind of Change» от «Скорпионов».
Стив еще подумал, что это почти символично. И что надо бы разнообразить совместный досуг. Это ведь, пожалуй, не последняя просьба остаться. Законченный рисунок он отдал Солдату, и тот долго смотрел на него, пока не положил на стопку журналов, сверху, чтобы был виден с кровати.
«Останься».
В глубине души Стив ждал этой просьбы. Она была отмечена в его блокноте и подчеркнута дважды.
*
В следующий раз Стив принес шахматы.
Солдату он пояснил, что это для тренировки аналитического и стратегического мышления, на умение быстро ориентироваться в ситуации исходя из заданных ресурсов. Военная стратегия, отработка тактики и маневров.
С этого дня так и пошло. Все три часа они проводили вместе, по схеме тренировка – еда – шахматы. В первый раз Стив подробно объяснял фигуры и правила их ходов, во второй – уже сам спрашивал про фигуры и правила, и Солдат легко рассказывал по памяти. Фактической информацией он делился легко, словно читал с листа.
На третий раз обошлось без теории. Они просто играли. Все быстрее и быстрее, и смотрели на доску одинаково застывшими глазами, с нетерпением ожидая хода противника, потому что пучок вероятностей в голове уже гнал игру дальше, и они успевали ее закончить дюжиной разных способов еще до того, как была поглощена первая фигура. Они были суперсолдатами и уходили в игру с головой. Это была чистая аналитика, и она увлекала.
Изначально Стив думал о картах, желая вызвать Солдата на азарт. Но для большинства карточных игр нужны были две руки, поэтому он выбрал шахматы. Да и объяснение было попроще.
Стив не признавался даже себе в том, насколько счастлив быть допущенным в этот, последний час.
*
Стив всякий раз использует один и тот же одеколон, моет голову Баки одним и тем же шампунем, делает ему массаж одним и тем же маслом. Стиву кажется, что это важно, что запахи, связанные с приятными ощущениями, помогут его опознать. Еще одна метка, опознавательный маркер. «Ты напоминаешь о чем-то хорошем».
Ему отчаянно хочется, чтобы так было и впредь.
Он не очень замечает, как ждет этого времени каждый день. Как живет этим временем, тяготясь мучительным ожиданием следующей встречи. После того, как они начали проводить третий час вместе, Солдат начинает отвечать сигналом сразу после того, как Стив касается его лба. Возвращает жест, не дожидаясь никаких команд.