Этот город
Казалось ли когда-нибудь, что за вами следят призраки? Призраки прошлого, несовершённого. С наступлением тьмы на город, просыпаются мертвые. Они в супермаркетах, в туннелях, через которые вы едете с работы, они в каждом доме. Попробуйте прийти вечером в парк и просидеть там до рассвета. «Глупая затея», скажете вы, перед тем, как почувствовать ледяной до костей ветер. Он будет скользить по коже и манишь шепотом. Шепотом смерти. Его будут заглушать ели слышимые стоны за спиной. Как мне казалось, они всегда были полны боли, вырывающие комом с едва заметным придыханием. Лишь тусклые огни фонарей будут мигать и вскоре потухнут…
«Колыбельная старого Бернанда»
Глава 1. Этот город.
«Лондон- город, в котором тебе придется измениться. Ты перестанешь быть собой и утонешь в привычках, что тебе придется запомнить и терпеть, пока не окажешься по ту сторону. Лондон всегда представал в моих мыслях большим и многовременным. Мне очень часто глупой девочкой казалось, что, рассказывая про город большой воды, нам врут. И он не такой технологичный. Точнее не везде. И пахнет не горечью листьев с плантаций и сыростью, а страстью. Эти мысли были отдушиной. Пусть маловременной, но это спасало нас от реальности. Нас всех. Всех шестерых. И только прибыв сюда, я поняла, что книги были правы. Я встретила своих рыцарей, своих бравых гвардейцев, что смотрели на меня без интереса. Глупо было надеяться, что мне подарят хотя бы розу. Символ любви. Но не Лондона. Ведь это город извинений, монархии и чая.
Единственное, что мне здесь нравилось – туманы. Серо-голубая пелена заволакивает тебя, отрезая от внешнего быта. Ты не видишь лиц, ямочек на щеках, даже цвета глаз. Не влюбляешься с первого взгляда. Наблюдаешь лишь возвышающиеся пики небоскрёбов и таинственные очертания церквей, что, казалось, наполняются призраками. Несущиеся желтые машины - на самом деле же лишь пятна. Сырость становится влагой. А холод в легких вызывал у меня искреннюю любовь.»
Девушка стояла около окна стиля готической розы и всматривалась на заполненные водой улицы. Ее оливковые глаза бегали по силуэтам, очерченным громоздкими пальто, времен известной Бэйкер Стрит на жёлтых страницах. Модно, красиво. Да и в большие оттяжные карманы можно было спрятать вино и стихи. Как романтично на показ. Неизвестная бросала взгляды на впервые увиденных, томно выдыхая ароматный дым из легких. Смрадный смог для святого места, куда ступила ее нога.
Люди быстро перебегали через малую воду, закрывая лица зонтами. Серыми. Скучными. Элегантными. Как грозовое небо в тучах, как стиль лофт. Мало кто обращал внимание на других прохожих. Таких же как он, или она. Работа, семья, любовницы и любовники. Наверное, можно позавидовать, если тебе есть куда возвращаться. Слышать оглушающий шум в ушах, чем оглушающую тишину в голове.
Взгляд заскользил по стеклу, в миг замерев на отражающейся в нем девушке. Каштановые волосы, широкий открытый лоб и рысиные глаза. Все, что отвлекало внимание от шрама на нижней губе. Уродливая линия пересекала едва верхнюю, замирая разветвленным узором. «Неуклюжая дурочка», прошептал нежный женский голос в голове и мысли снова утонули в едком смраде.
Закончив разглядывать многолюдные улицы Лондона, девушка потушила сигарету о припасенную стеклянную пепельницу. Прозрачная, словно воспоминания, тающие и угасающие в пламени новой жизни. С чем черт не шутит. И она, надо сказать, здесь уже прижилась. Аведоноподобная уже давно поняла, что живет не в сказке, а в южной готике. Спускаясь по железной лестнице, незваная слышала лишь эхо от собственной обуви, разлетающееся по всему залу святого Мартина. Запах парафина, смешивающийся с запахом сигарет на клетчатой рубашке и классицистическая пыль белых колон.
Незнакомка спустилась в восточную часть нефа, быстро размеренными шагами направляясь к выходу через ряды скамьей с генофлекторями.
Свет канделябров привычно резал глаза после полумрака третьего этажа церкви, выпустив незнакомку в золотисто-коричневую просторную залу. В это время здесь было меньше всего людей. Но песнопения слышались постоянно, не умолкая, словно кто-то записывал их на старенький диктофон. «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Аминь.»
- Габриела.
Пришедшая в пальто резко развернулась, ожидая того, кто ее окликнул. Около амвона стояла женщина в традиционном одеянии монахини. Она медленно шла по узкому проему, вынув из-под мантии и рассматривая нечто в руках. Обрамленное клобуком лицо было каменным, а глаза пустыми. Умершими. Как у утопленников, где замерла смесь осознания и вопрошания навеки.