— Эй, Альфис, он что-то бормочет, хотя вроде бы у него ничего не горит. Посмотри сама!
Монстресса быстро подошла к дивану и наклонилась к роботу. Все его панели и системы были отключены, но губы проворно что-то пытались сказать. Сначала шепот был неразборчивым, но постепенно он делался внятным, пока не стал совсем четким и более громким.
— Ханна… Ханна… — повторял Меттатон снова и снова, — Ханна… это я… это я…
— Меттатон! — девушка расслышала его слабый голос и взволнованно подошла ближе.
— Это я… Ханна… — снова повторил он с какой-то легкой умоляющей нотой, — это я… я помню… помню тебя… Ханна… ты слышишь, дорогая? … Но это продлится не долго… воспоминания… здесь… внутри… они пустые… тебя нет в них… только душа… она помнит… она помнит… тебя… Ханна… девочка…
— Ничего себе… — вырвалось у Андайн.
— Я все поняла! — воскликнула Альфис и схватила девушку за плечи. — Никакие программы и файлы не способны стереть воспоминания души, будь она душой человека или монстра! Тело, тело блокирует его. Но как тебе удалось это сделать, Ханна?! Что ты такого ему сказала?
— Н-ничего, — запинаясь ответила девушка, а потом невыносимо покраснела от смущения, — я лишь легонько поцеловала его…
— Комбо! — довольно завопила Андайн, чем смутила девушку еще сильнее. — Ну, прямо как в киношках и анимэ про принцесс!
— Л-ладненько, — тоже немного смущенно и с улыбкой ответила Альфис, — я н-непременно учту это… А т-теперь давайте поскорее вернемся в лабораторию, нужно, все-таки, попытаться поставить в этом точку.
Андайн помогла принести тело Меттатона в дом Альфис, после чего монстресса принялась за долгую и кропотливую работу, а стражница, чтобы не мешать ей, решила отправиться домой, и заняться своими делами. Ханна все время оставалась рядом с Альфис и молча наблюдала за ее работой. Шел один час за другим, а монстресса так и не отрывалась от экрана монитора. Было уже довольно поздно и немного хотелось спать, но девушка вовсе не подавала виду. Чем дальше шли минуты, тем тревожнее становилось на сердце, ведь все это время Альфис не проронила почти ни единого слова, что могло означать лишь неизменную динамику процесса, которым она была занята. Ханна стала бродить по дому, начиная терзать себя грустными мыслями. Девушка постепенно стала осознавать, что совершила довольно легкомысленный поступок, поддавшись собственным желаниям. Она ушла из дому тайком, ничего не сказавши брату, а ведь возможно именно сейчас где-то там Ардар с ужасом бродит по округе, тщетно пытаясь найти сестру, и тихо сходит с ума. Чувство вины, так же, как тревога о том, что у Альфис что-то не получается, не давали девушке покоя, шевелясь внутри некими неприятными винтящими ощущениями. Чтобы успокоиться, Ханна решила приготовить для Альфис небольшой ужин из того, что нашлось в холодильнике. Монстресса оторвалась от компьютера и искренне поблагодарила девушку за заботу, решив сделать в работе небольшой перерыв.
— П-прости, — сказала она, с удовольствием поедая свой ужин, — знаю, ч-что молчание в таких случаях совсем неуместно…, но у меня пока ничего не выходит… Я на славу постаралась в прошлый раз, что теперь и сама не могу отыскать эти файлы… Прости, это все моя вина, я снова начинаю подводить друзей…
— Не говори так, — попросила Ханна, сидя рядом и удерживая в руках горячую чашку чая, — ты всего лишь хотела помочь ему. Ты делала правильно.
— И все же, — снова сказала Альфис, — я слегка перестаралась… Зато я точно знаю теперь, что если бы я спроектировала для чего-нибудь охранную систему, ни один умник не смог бы ее взломать! Хе-хе… хе…
Монстресса подумала, что небольшая шутка сможет поднять девушке настроение, но под конец посчитала, что все же это маленький юмор оказался неуместным. Но Ханна улыбнулась, понимая, что не должна огорчать подругу, ведь та, как в былые времена, снова может потерять веру в себя. Девушка не хотела этого. Она до последнего надеялась, что у Альфис все равно обязательно что-то получится, но на это нужно время.
— Я уже долго просидела в его системе, — сказала монстресса, отодвигая пустую тарелку в сторону, — но не огорчайся, Ханна, у меня еще полно сил, чтобы продолжить работу, а после такого ужина и подавно. Я посижу здесь еще, попробую снова несколько способов, а тебе лучше пойти в мою комнату и лечь спать, ведь уже довольно поздно.
Девушка не стала перечить подруге, и Альфис довольно быстро расположила ее в своей комнате. Ханна долго не могла уснуть, вслушиваясь в различные звуки вокруг и думая о разных вещах. На самом деле, девушке было даже немного боязно в этот раз закрывать глаза и погружаться в сон. Ханна понимала, что сейчас она никак не сможет растерять сознание и случайно вновь создать тень, которая где-то заблудится, но лишь одной мысли об этом было достаточно, чтобы холод некоего страха пробежал по спине. Еще ее все сильнее тревожили мысли об Ардаре. Сердце в груди так неприятно и часто билось, что девушка просто не могла спокойно уснуть. Но через время усталость все же взяла свое, и Ханна сдалась под натиском сна. Утром она проснулась от звуков музыки и пения, что доносились снизу. Ханна довольно быстро спустилась по лестнице и увидела Меттатона, который все так же находился рядом с Альфис и был подключен к компьютеру. Но сейчас робот был более чем живым, обыденно держал в руках микрофон и в своем привычном стиле исполнял какую-то знакомую, как девушке показалось, песню.
Darling, I can show you where my love hides
itʼs a heart beat
on a hard drive
Yeah, Iʼm dancing with your soul in my sights
itʼs a showdown
in the spotlight
Honey, glamourʼs got me out of my mind
like a kill switch
on my backside
And the cameraʼs got you frozen in time
like a save state
in a game file.
— Потрясающе, Альфис! — воскликнул Меттатон, когда закончил свое пение. — Невероятно! Какая замечательная песня! Какие слова, какой ритм, какой мотив! Почему ты не показывала мне ее раньше? Она просто великолепна! Публика взорвется от такой динамики.
— Эх, не получается… — с досадой и немного устало пробурчала монстресса, — куда же я их спрятала?..
— Эй, дорогуша, ты меня вообще слушаешь? — укоризненно обратился к ней робот, небрежно и легонько толкая Альфис в плечо.
— Эта песня из твоей старой системы, — слегка недовольно ответила ему монстресса, укоризненно посмотрев в глаза, — не спрашивай почему?! У тебя была поломка в прошлом, и сейчас я пытаюсь в ней разобраться. Но у меня не получается! И если ты будешь меня отвлекать, то тебе придется просидеть рядом со мной еще очень долго.
— Это скууууучно! — довольно нудно ответил Меттатон, и вдруг заметил на лестнице Ханну. — Оу, а ты еще здесь? Ну, хоть в чем-то мне везет сегодня. Привет, миленькие глазки! Ты не забыла, что за вчерашнюю встречу ты еще должна мне персональное интервью?!
— Х-ханна… — слегка испуганно и немного грустно обернулась назад Альфис и поглядела на лестницу.
— Доброе утро! — с улыбкой посмотрела на них девушка, медленно спускаясь вниз. — Отличная песня. Мне кажется, я ее где-то слышала.
— Это т-та самая песня… — ответила Альфис и попыталась спрятать взгляд, — помнишь? Когда вы… когда он… я подумала, что может быть это поможет мне… мне удалось ее отыскать…, но больше пока почти не получается…
— Она все утро лепечет какие-то небылицы, — с насмешкой сказал Меттатон, перекидывая одну ногу через другую, — и не разрешает мне никуда уходить. Кстати, а ведь ты обещала мне, что Альфис расскажет о тебе. А взамен я слышу какие-то странные истории о мифах королевской семьи.
— Это не миф! — возразила Альфис. — А правда! И эти «небылицы» я рассказываю тебе не просто так! Вот только толку мало…
— Эта история о спасительнице, в честь которой Дримурр поставил в столице монумент, — стал доказывать свою точку зрения Меттатон, — больше похожа на красивую интерпретацию нашей старой легенды. Король может говорить, что угодно, но я всегда готов буду поспорить, ведь, к сожалению, я не видел этого собственными глазами. Мне кажется более правдоподобной версия о разрушении барьера Азриэлем, ведь когда-то давно принцу уже удалось пересечь границу заклинания и отправиться в мир людей. Почему он вернулся? Значит, его смерть была подделкой? Иначе как это можно объяснить? Его появление, воскрешение!
Ханна молча наблюдала за спором Меттатона и Альфис, от чего девушке тут же стало грустно, ведь она поняла — за ночь ничего не изменилось.