— Но дело не в этом, ЭмТи, — Ханна тоже опустила глаза, — я поступила легкомысленно, и теперь я не знаю, что мне делать. Я здесь, с тобой, мне так приятно, так хорошо, что я забыла, что натворила — я сбежала из дому. Резко, внезапно, бросила брата одного, того, кто заботился обо мне все время. Когда я вернулась домой, когда очнулась после тени, я ничего не говорила ни о Подземелье, ни о влюбленности, ни о путешествии. Я просто молчала, угнетая его своей грустью. Я так хотела вернуться, что ушла, и даже не сказала об этом. И у меня получилось уйти. Это невероятно, и отвратительно… я оставила его одного. Одного, понимаешь? Ты сейчас рядом со мной, обнимаешь меня, заставляешь сердце быстро стучать. Я смотрела и думала, а ведь он все это время был всегда один. У него нет другой семьи, нет другого любимого человека, кроме меня, и он нарочно не заводил себе знакомств и привязанности, чтобы только меня поднять на ноги, ведь я такая слабая. Если бы у него была подруга, ему бы пришлось больше времени уделять ей, строить свою собственную семью. Но он не делал этого, понимая, что все его силы нужны мне. Он защищал меня, учил, стал больше, чем просто брат, особенно после той войны, что мы пережили. А я бросила его, вот так просто, снова…
— О, Ханна, — обнял ее нежно Меттатон и прижал к себе, — все мы подвластны своим пылким желаниям, и это может привести к ошибкам, но ведь ты можешь вернуться домой к нему, и все будет в порядке.
— Нет, — ответила заплаканно девушка, — я не могу… Я не знаю, как это сделать, ведь я не умею открывать порталы.
— Ну, дорогая, кажется, ты преувеличиваешь, — со своей привычной обворожительной и немного загадочной улыбкой посмотрел на девушку Меттатон, вытирая с ее щек слезинки, — ты ведь открыла дверь в Подземелье, значит, сможешь открыть ее снова и в свой мир. Я знаю это наверняка, ты веришь мне?
— Но как?
— Твоя решимость, любовь моя, — сверкнул глазами робот, и в темноте этот взгляд выглядел более чем загадочно и даже слегка опасно, — разве ты забыла о ней. Я снова повторю тебе слова, что говорил раньше — ты сильнее, чем думаешь, поверь мне. У тебя хватило сил противостоять невзгодам, которые обрушились на тебя в этом сумасшедшем мире, пусть это была даже твоя тень — она была и остается тобой. Сила твоей решимости открыла тебе путь к желаемому, она помогала тебе быть храброй и сильной, оставаться доброй и отзывчивой. Это не просто слово, дорогая, это сильнейшее волшебство, которое ты незаметно для самой себя, постигала все глубже и глубже, и оно было в тебе с самого начала. Ты сможешь вернуться домой, я знаю это, Ханна. И ты вернешься.
— А как же ты? — снова на глазах девушки появились слезы. — Как же ты, ЭмТи? Все равно я снова ошиблась, распечатав твою память. Словно нарочно сделала это, зная все проблемы и последствия с самого начала. Я снова исчезну, причинив тебе боль.
— О нет, дорогая, ты ошибаешься, — широко и соблазнительно улыбнулся Меттатон, — все те воспоминания, что останутся во мне — это самое дорогое, что только можно себе представить, и я никому их не отдам, поверь мне. Пусть они режут мой металл, разрывают на части, а я оставлю их внутри и никому не позволю отобрать. Ты ведь уйдешь, но я буду знать, что с тобой все хорошо — и это не причинит мне боль, я знаю. А ты действительно понимаешь, что тебе необходимо вернуться, и так должно быть.
— Я не хочу уходить… — снова заплакала девушка, закрывая руками лицо.
Робот обнял ее и прижал к себе, почувствовав, как Ханна дрожит. Это ощущение заставило его загрустить еще сильнее, но он попытался прогнать его прочь, импровизируя. Он легонько прислонил свои губы к уху девушки и соблазнительно прошептал:
— О, девочка моя, ты думаешь, я так скоро отпущу тебя? Нет, дорогая, не так быстро! Я еще недостаточно испытал блаженства от твоей близости, еще мало запомнил твое тепло, твою улыбку, твои глаза… Я должен впитать как можно больше воспоминаний, которые подарят мне свет и радость.
— Не надо, ЭмТи… — сквозь слезы простонала тихо девушка, — так будет еще больнее… Я…
Ханна внезапно почувствовала, что Меттатон сжал свои объятия сильнее, так сильно, что ей стало немного больно. Он резко отпустил ее и выпрямился, опустив голову. Девушка посмотрела на него немного испуганно. Сейчас из-за его опущенных волос не было видно глаз.
— Ох… — произнес он тихо и как-то неопределенно, — это удивительно… Я был уверен, что это поможет… странное чувство, похоже на микс, как у Блуки, только не такой, и это даже не музыка, это смесь ощущений…
— ЭмТи, прости м… — Ханна хотела извиниться и обняла Меттатона за плечи, но тот очень резко поднял руку и прикрыл ее губы.
— Металл… — продолжил робот, медленно поднимая лицо, и Ханна увидела, как ярко сияет его взгляд, — Альфис была права, когда назвала эту форму «глупой машиной»… Мне кажется, что внутри что-то есть, но я не понимаю…
Он внезапно открыл рот, словно пытаясь сделать глубокий вдох, слегка привставая и подымая чуть вверх подбородок. Вид его был удивленным, глаза словно сверкнули, а после стали стремительно меркнуть. Ханна почувствовала, как его тело внезапно потяжелело и подалось назад, точно он перестал удерживать его. Почему-то ее пальцы внезапно ослабели, то ли от страха, то ли от неожиданности, и металлический корпус спустя мгновение глухо ударился о землю. Девушка широко раскрыла глаза. Для нее было немного странным то, что она не пыталась удержать его тело в руках, словно это падение ничего не значило. Ее лазурные глаза смотрели перед собой, отражая свечение голубой воды, а из них все так же тихо струились слезы. Ханна опустила руки — в воздухе перед ней завис прозрачный розовый призрак, правый глаз которого был укрыт призрачной челкой. Он молча, и немного печально смотрел на девушку. Это был он, настоящий, такой же, какой она предстала перед ним. Она была живой сейчас, а он стал призраком. Они еще какое-то время молча смотрели друг на друга, пока Меттатон не подался вперед к девушке. Мгновение, и он вошел в ее тело, куда-то в самую глубь, где так же, по-прежнему, стучало и сверкало второе маленькое сердечко. Тело словно поглотило эту туманную форму, растворяя в каждой частичке. Теперь здесь было две души, и Ханна почувствовала невыносимую тоску и печаль, ощущения, которые могли заставить задыхаться от отчаяния и грусти. Она резко упала на четвереньки рядом с его телом и тихо заплакала, сильно стискивая зубы от наплывающих слез, которые сжимали в груди с невероятной силой. Тихая, но довольно сильная истерика, которая выжимала силы изнутри, подобно соку из спелого фрукта, длилась довольно долго. Ханна лежала на траве и плакала, сжавшись в клубок. Но вскоре она стала успокаиваться, глядя на бесшумный поток воды, подгоняемый вперед почти невидимым слабым течением.
— Прости, любовь моя, — послышался в ее голове голос Меттатона, — я не хотел причинить тебе боль, я и не думал, что эти чувства так сильны во мне. Страшно, как взрыв бомбы, и я оказался ей… прости меня. Закрой глаза, дорогая, и забудь их, все эти ощущения, их больше нет, они прошли, как дождь. Их капли высохнут и не останется следа, когда ты очнешься вновь. Засыпай, моя девочка, под шум водопадов и знай, что я навсегда запомнил тебя, тепло твоей души, твою доброту, милую улыбку и прекрасные глаза… засыпай, любовь моя…
Ханна ослаблено закрыла глаза, оставляя на губах легкую улыбку. Она не в силах была противиться его душе внутри себя. Безмятежный сон вихрем закружил голову и унес сознание в эфемерные грезы. Меттатон же вернулся обратно в свою ЕХ форму, поднял тело девушки на руки, снова активировал свои крылья и отправился в Руины. Там он нашел одно уютное и довольно уединенное место со множеством красных ковровых листьев, где удобно расположил девушку у себя на ногах. Ханна спала крепко и спокойно, как младенец, а робот, заключив ее в объятия, решил отключить себя на режим самостоятельного заряда батареи, который не так давно придумала для него Альфис. Они пробыли вдвоем в Руинах довольно долго, до тех пор, пока Ханна не очнулась. Меттатон встретил ее пробуждение своей очаровательной улыбкой. Понадобилось еще время, чтобы они добрались до поляны с золотыми цветами, откуда девушка начинала свое путешествие. Как бы не оттягивался этот миг, но он настал — пришло время прощания. Ханна нерешительно вытянула перед собой руку, начиная освобождать свою магическую силу и пытаться создать заклинание. Меттатон подошел к ней со спины и обнял за плечи, уверенно шепча девушке на ухо:
— Ну же, дорогая, покажи мне, на что ты способна…
Она четко почувствовала, как сильно и уверенно держали ее за плечи его металлические руки, а после вспомнила многие слова из письма, которое перед этим она написала Альфис. Девушка уверенно посмотрела перед собой и направила силу из своей ладони вперед, мысленно прорисовывая контур будущей двери. Одно мгновение спустя эти контуры стали прорисовываться тонкой, синей линией в воздухе, создавая закругленный прямоугольник, внутри которого задрожало пространство. Меттатон довольно улыбнулся, глядя на заклинание. Вскоре Ханна закончила и повернулась к нему, взгляд ее был немного печальным.