Альфис еще что-то рассказывала, показывая пальцами на экран работающего компьютера и снуя туда сюда возле стола, на котором лежала неподвижно Ханна — ее новое изобретение. Меттатон медленно поднялся с пола и подошел к ней, глядя на хрупкую полуживую куклу, которая в этот раз уже слегка водила взглядом, словно стараясь что-то понять или найти. Он о чем-то подумал про себя, воспринимая на слух слова своей создательницы об адаптации и вспоминая, как Ханна пыталась заставить его вспомнить события, которые были в запечатанных файлах.
— Фарфоровая кукла… — с горечью вырвалось у него, — разве такого я желал?
— Не говори так! — возразила Альфис — Это вовсе не фарфор, а прочный полиматериал с частично эластичной структурой, совсем не такой, из которого ты сделан! Она более натуральная и по-настоящему будет походить на человека. Ей просто нужно немного времени, теперь я учла все нюансы. Сейчас мы подключим ее к питанию, и скоро все будет отлично.
Альфис приподняла слегка тонкую блузу на теле у девушки, оголив немного часть ее талии. Чуть сбоку на поясе слева она открыла крышку, закрывающую механическую часть с различными штекерами, и стала искать на столе подходящий провод, чтобы подключить свое новое изобретение к блоку питания компьютера.
— Она хоть раз произнесла мое имя? — вдруг спросил Меттатон.
— Аммм…. — Альфис внезапно остановилась и повернулась к роботу, — я не помню…
Вид ее был неуверенным и немного печальным, что можно было с легкостью принять за отрицательный ответ. Обычно, она запиналась и молчала, когда не могла врать. В этот раз все было точно та же. Меттатон не выдержал и резко подошел к столу, своей стремительностью отгоняя чуть в сторону Альфис.
— Отойди, в этот раз я все сделаю сам, — злобно сказал робот, поднимая девушку со стола и направляясь на верхний этаж дома, — от тебя не будет толку, никто не поможет ей, ведь она просто кукла сейчас, красивая шарнирная кукла с лицом героини Подземелья и с маленькой, беспомощной частицей души внутри, которая метается в испуге и не находит себе места. Ей страшно от чужих лиц вокруг, она мертва сейчас. Не ходи за мной, и не вздумай подсматривать в свои камеры, иначе, попомни мои слова, Альфис, я не посмотрю на свою программу, которую ты изменила, и снова сломаю свой контроллер, а потом разнесу здесь все вдребезги.
С этими словами Меттатон поднялся в одну из комнат и с грохотом ногой запер за собой дверь. Он уложил новое тело своей подруги на кровать и заперся на ключ. Безмолвно он вернулся к Ханне и присел рядом с ней, пытаясь открыть коробку блока с сердцем, которая находилась у него на поясе. Девушка лежала все так же неподвижно и беспомощно, лишь изредка закрывая и открывая глаза.
— Холодно… — снова еле слышно произнесла она, что заставило Меттатона повернуться и печально посмотреть на нее. Он залез с ногами на кровать и для собственного удобства сел поверх ног девушки, которые лежали ровно и неподвижно. Открыв, наконец, крышку своего блока, он вытащил из панели не очень длинный провод, неразрывно соединяющийся с его телом. Зафиксировав его закрытой крышкой, робот поднял легкую блузу на теле девушки и осмотрел открытую панель, к которой Альфис хотела подключать зарядный шнур. Найдя подходящее гнездо, Меттатон соединил свой провод с панелью девушки. Когда произошло соединение, внутри него что-то словно щелкнуло.
— Я так и знал, — подумал он про себя, открывая глаза, — она совсем пуста — ни воспоминаний, ни заряда. Все происходит так же, как было со мной — душа помнит, а механизм нет, и все это блокирует. Но не волнуйся, любовь моя, я помогу тебе вспомнить.
Он легонько улыбнулся и провел пальцами по щеке девушки, а потом слегка задумался, как бы вслушиваясь в потоки, проходящие через тонкий провод, соединяющий их тела.
— Холодно… — уже жалобно простонала Ханна, а выражение девушки стало чуть печальным, чего не было до этого.
Меттатон удивленно поднял веки, а потом приспустил их, почти закрыв глаза. Он наклонился к уху девушки и нежно прошептал:
— Я согрею тебя…
С этими словами он медленно коснулся губами холодной шеи своей возлюбленной, опаляя ее поцелуем. Лицо ее не изменилось сразу, она даже не закрыла глаза, а в его теле от этого произошел словно какой-то толчок, который он четко почувствовал в районе блока с сердцем на поясе. После Меттатон ощутил, что поток стал стремительнее и быстрее, а девушка, пусть он и не видел, постепенно поменяла выражение лица с печального на нейтральное и спокойное.
— Эмоции, — подумал он снова про себя, открывая глаза, — мне нужен их всплеск! Больше чувств, больше романтики, больше воспоминаний. Все, как в рецепте отличного шоу, рейтинги которого зашкаливают. Это не составит труда, и это правильно, потому как поток усилился, частицы из меня перетекают в ее тело — я слабею. Пройдет совсем немного времени, моя дорогая, и кончики твоих пальцев станут теплее, я уже это ощущаю. Нужно лишь устроить шоу, фейерверк из воспоминаний и чувств…
Он стал очень медленно целовать ее белую кожу, закрывая глаза и припоминая, как они вместе танцевали в первый раз на сцене в день премьеры ЕХ формы. Тогда, когда он хотел получить ее душу, чтобы пересечь барьер и сбежать из Подземелья на поверхность. Как она плакала и извинялась после того, как у него отвалились руки и ноги, как нежно она гладила его волосы в гримерке, когда он лежал у нее на коленях. Живая и настоящая — ни призрачная тень или кукла, а настоящая девушка, сбежавшая из дому и вернувшаяся в этот мир в настоящем обличии ради него. Он вспоминал это, и поток по проводу начинал бежать быстрее и стремительнее. В груди и по всему телу стало распространяться чувство, которое ему сложно было объяснить. Он не мог понять, боль это была или эйфория. Так или иначе — ему нравились эти ощущения, хоть с каждой секундой он чувствовал, что его заряд падает. Меттатон все так же медленно запустил свои руки под спину девушки и обнял ее, а потом подался назад и встал, поднимая Ханну за собой. Он обнял ее сильнее и не переставал целовать, запуская глубже свои пальцы в ее мягкие волосы, все сильнее давая волю страсти, теряя контроль над собой под наплывом воспоминаний и ощущений в области пояса. Он не видел, пряча свое лицо в районе ее шеи и плавно переходя чуть выше, но Ханна закрыла глаза, а на лице ее скользнуло подобие улыбки. Девушка попыталась поднять руку и обнять Меттатона в ответ. Когда ей удалось, это вызвало невероятный всплеск эмоций с его стороны.
— О дааа! — вырвалось из него на выдохе, при этом он закрыл глаза и запрокинул голову, открыв рот, а лицо слегка скривилось, ни то от боли, ни то от удовольствия.
Меттатон не послаблял объятий, словно нарочно, вопреки каждому уходящему заряду, он обнимал приятнее и нежнее. И в это мгновение его ладони слегка сжали ее плечи.
— ЭмТи… — Ханна обняла его второй рукой и посмотрела со слабой улыбкой, но ее живые глаза выражали всю радость и нежность, которую она сейчас испытывала.
— Ты вспоминаешь, — с игривой улыбкой, но слабеющим выражением посмотрел на нее Меттатон, но вдруг резко переменился, улыбнувшись более соблазнительно и слегка облизнув языком свою нижнюю губу, — нет, молчи, молчи, дорогая — это шоу будет продолжаться до победного финиша, и коронуется фейерверком. Я выйду абсолютным победителем сегодня, я уже чувствую, как потеплели твои пальчики. Я не имею права проиграть, ведь ты, моя девочка, будешь теперь со мной — я делаю это для тебя… А сейчас дорогая, давай устроим шоу с самыми высокими рейтингами. Больше страсти и чувств! Не разжимай свои объятия…
С этими словами он жарко и глубоко поцеловал ее губы, бесстыдно впуская свой игривый язычок и составляя внутри хитроумные сплетения. Чем дольше длился этот поцелуй и чем сильнее он был, тем больше была нагрузка на провод. Меттатону немного казалось, что его разделяет на части изнутри, но он не разрывал поцелуй, а продлял его еще дольше. Да, он слабел с каждой секундой, являясь живой батарейкой для Ханны и источником всех прошлых воспоминаний для маленькой частички ее души, что сейчас находилась в этом новом теле. Робот держался из последних сил, но не ослаблял нежности и страсти, а девушка стала обнимать его более живо и натуральнее, получая все больше жизненных сил благодаря сильным всплескам эмоций, ускоряющих передаваемый поток заряда. Меттатон чуть сильнее налег на ее тело, чтобы направить его назад, что позволило ему снова аккуратно уложить девушку на постель. Лишь после этого он с улыбкой и почти усталым лицом прервал поцелуй, посмотрев в глаза возлюбленной утомленными, но сверкающими и такими же, как у нее, яркими глазами своего привычного розового цвета.