Громкий вой, пронзивший, казалось, само небо, заставил девушку замереть. Она вслушивалась в него, словно надеялась понять звериный язык, хотя, конечно, это было невозможно. Тем не менее одно она знала точно: это не серая убийца. В вое слишком много было тоски, слез, человеческих эмоций. Сердце болезненно сжалось, глаза неожиданно увлажнились.
Всхлипнув, Ася снова побежала. Ольгерд звал ее, и она не могла не прийти.
Он все еще сидел на земле, когда на него кто-то налетел сзади, упал, прижался. Переведя взгляд с неба на неожиданного гостя, он рассмотрел в светлых волосах что-то знакомое.
— Прекрати, прекрати, — прошептал гость, точнее, гостья. — Это слишком больно!
Ольгерд тряхнул головой, пытаясь сообразить, где он находится, что делает и вообще как здесь оказался. Закрыл руками лицо, сосредотачиваясь на разбегающихся мыслях.
Ася. Его обнимала Ася. Он находился в лесу, потому что побежал вслед за волчицей. А еще он как последний дурак выдал себя с головой.
— Все хорошо, — сказала Ася.
Ольгерд нервно дернулся. В детские сказки он давно уже не верил.
— Мы найдем ее, — пообещала Ася. — Будем оставаться здесь столько, сколько понадобится, но найдем твою волчицу.
Она прижимала его голову к своей груди и гладила по волосам. Она сама не осознавала, что именно шепчет, но ей казалось, что это сейчас неважно, что главное — говорить, чтобы Ольгерд слышал звучание человеческого голоса. Она была такой маленькой и беззащитной, но все равно старалась оградить его от того, что было заведомо сильнее, страшнее, опытней нее. Так она… выражала свое отношение? Свою любовь?
Ольгерд тихо засмеялся. Ему показалась крайне смешной мысль о защите его от волчицы. А через несколько мгновений его голос сорвался в рыдание. Не понимая себя, он плакал, цепляясь за Асю, наверняка причиняя ей боль своей хваткой, но остановиться не мог.
— Все будет, я обещаю, — успокаивающе говорила Ася. — Не время отчаиваться, вдвоем мы та сила, что победит все!..
Когда Ольгерд наконец пришел в себя, встал вполне закономерный вопрос о том, в какой стороне от них находится станция.
Ася предположила, что двигаться им стоит туда, куда они повернуты спинами, но мужчина возразил, напомнив, что они бежали не по прямой, а петляли и много раз поворачивали. Тогда они попробовали услышать шум железной дороги, но, сколько ни напрягали слух, до них не доносилось ничего, кроме беспечного птичьего щебета.
— Она ушла отсюда, — заметил Ольгерд. — Иначе бы мы и того не слышали.
Ася пожала плечами. Ей было все равно. Она пробовала сосредоточиться, чтобы увидеть их путь, но ничего не выходило. В конце концов, она решила, что никакая она не ясновидящая и все предыдущие ее видения — лишь случайности, игра воображения.
— Сидеть на месте в любом случае не стоит, — продолжил мужчина. — Мне кажется, стоит пойти в ту сторону, которая нам больше всего понравится. Куда-нибудь мы выйдем… Не может же этот лес быть бесконечным. Может, набредем на какое-нибудь поселение, попросимся на ночь…
Ася кивнула, соглашаясь.
Вскоре они уже шагали прочь от норы, не забывая внимательно оглядываться по сторонам. Волчица, может, и ушла, но исключать возможность наличия других хищников было бы глупо.
Солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, разбрасывая вокруг себя алые лучи, когда они наконец вышли на опушку. Впереди раскинулось поле с пожухлой травой, дальше виднелись темные силуэты маленьких домишек, клубился дымок.
Переглянувшись, Ася с Ольгердом прибавили шаг. Они оба совершенно вымотались, блуждая по лесу, дико проголодались, и вид человеческого жилья вселил в них надежду на ужин и отдых.
Деревенька оказалась совсем маленькой, всего на семь домов, четыре из которых, казалось, были необитаемыми. Высоковольтных столбов поблизости не наблюдалось, зато на отшибе стояло некое здание, напоминающее баню — без окон, маленькое, приземистое, зато с огромной трубой.
Замычала корова. Вздрогнув от неожиданности, Ася поискала взглядом источник звука. Ольгерд молча указал на забор, из-за которого периодически показывался черно-белый хвост с кисточкой на конце. Девушка хихикнула.
Мужчина подошел к одному из домов и постучал в дверь, выглядящую очень ненадежной: она никак не могла выполнять функцию защиты жилища от вторжения, скорее была данью вежливости.
Никто не отозвался. Ольгерд повторил стук, уже сильнее. И снова не последовало никакой реакции.
Ася подошла к узенькому окошку с деревянной рамой, попробовала заглянуть внутрь, но занавеска не позволила. Тогда девушка аккуратно стукнула по стеклу, надеясь, что хоть так хозяева услышат…
— Может, спят все уже? — неуверенно сказал Ольгерд. — Это же деревня, тем более электричества здесь нет, ложатся наверняка рано… Островок Средневековья среди цивилизации.
— Тоже мне цивилизация, — фыркнула Ася. — Тут кругом лес, в котором обитает некая серая нахалка, обладающая какой-то необъяснимой силой притягивать нас к себе.
Ольгерд поморщился. Ему показалось, что последние слова Аси продиктованы ревностью.
Неожиданно раздался скрип давно не смазанных дверных петель.
— Чего надоть? — произнес голос.
Тут же перед Ольгердом и Асей предстал и его обладатель. Им оказался высокий крепкий старик, бодрый, однако полностью седой: и густые длинные волосы, и борода лопатой, и кустистые брови были пепельными. На нем были надеты синие штаны, старая телогрейка, рваная в нескольких местах, и нечто, напоминающее лапти. Старик был нахмурен и щурился, разглядывая нежданных гостей.
Ася испуганной мышкой шмыгнула за спину Ольгерда.
— Нам бы переночевать, — вздохнул тот, поняв, что право вести переговоры предоставляется ему. — Мы от станции далеко отошли и вот… Заблудились.
— От какой-такой станции? — удивился старик.
— Э-э, — растерялся Ольгерд. — От железнодорожной. Она где-то за лесом, наверное…
— Не знаю никаких станций, — решительно отрезал старик.
— Дедушка, нам кушать очень хочется, — вдруг жалобно проблеяла Ася. — Мы целый день ходили по этому чертову лесу…
— Ты, деваха, на лес не греши! Коли заблудились — сами виноваты. Значит, так надо было, — дед погрозил ей пальцем.
Ася тут же пожалела, что вмешалась в разговор. Она надеялась прикинуться заблудшей овечкой и тем самым выпросить помощь, однако не вышло. Она прикусила язычок и опять спряталась за Ольгердом.
Воцарилось молчание. Старик смотрел куда-то вдаль, словно забыв о гостях, Ольгерд пытался найти нужные слова, а Ася просто дрожала от страха, втихую удивляясь собственной реакции.
— Ну, мы тогда пойдем, — протянул мужчина. — Поспрашиваем о ночлеге в других домах…
— Зачем в других? — тут же среагировал дед. — У меня оставайтесь. Покормлю я вас, горемычных, спать уложу. Все одно бобылем живу.
— Спасибо, — улыбнулся Ольгерд.
Ася за его спиной выдохнула. Оказывается, она задерживала дыхание.
Внутри дом старика оказался тесным, с низкими потолками, зато хорошо натопленным. Больше всего места занимала русская печка; возле окна стоял стол, табуретка; две скамьи расположились вдоль стен. Никакого холодильника, телевизора или хотя бы радио не было и в помине.
Дед явно мерз в силу своего возраста: даже в душной избе он не снял своей телогрейки. Он спросил гостей об их именах, услышав, что зовут их Олег и Анна, удовлетворенно хмыкнул и представился Велимиром.
На ужин он предложил им печеный картофель и квашеную капусту. Ольгерд с сомнением поглядывал на последнее, а вот Асе было уже все равно, что есть, лишь бы наконец заглушить чувство голода.
Параллельно они осторожно попробовали расспросить об интересующей их волчице. Старик сказал, что да, в их лесу водятся волки, но они никогда не нападают на немногочисленных жителей деревни (которых оказалось четверо — дед Велимир, бабка Антонина и Светлана со своим сыном Михаилом, страдающим от эпилепсии), потому что у них существует некий «договор» со всеми зверями. О подробностях этого «договора» он отказался распространяться, посоветовав поверить на слово и не пытаться причинить вреда, все равно кому — человеку или животному.