Вдруг половицы заскрипели — и в дверном проеме показалась инвалидная коляска.
Ася охнула, торопливо зажав рот рукой, хотя, разумеется, ее не могли услышать: волей сновидения ее занесло в квартиру Маши, ее учительницы по гитаре.
Маша тем временем, совершенно не замечая гостьи (которой было позволено лишь наблюдать), подъехала к гитаре, взяла ее, начала настраивать, что-то вполголоса напевая. Наконец она ударила по струнам, заставляя гитару сердито зазвенеть, возвысила голос… Но была прервана звонком в дверь.
Ася недоуменно проводила взглядом Машу, которая поехала открывать. Возможно, к ней пришла ученица, решила она.
Но Маша все не возвращалась, из коридора слышался ее приглушенный голос, и Ася пошла в прихожую, чтобы лично выяснить, что за гости у ее учительницы.
— Нет, ну что вы, у меня никогда не было собаки, — засмеялась Маша. — Куда мне собака-то? Я с ней даже гулять не смогу…
— Но она сидит у вашей двери, — возразила ей другая женщина, по-видимому, соседка. — Поэтому я и подумала…
— Хороший песик, — учительница погладила собаку, однако с места Аси не было видно ничего, кроме того, что у нее сероватая шерсть. — Ты потерялся? Но ты же знаешь, что не живешь со мной…
— Смотрите, она хвостом виляет, — заметила соседка. — Вы ей определенно нравитесь.
— Надо найти ее настоящих хозяев, — сказала Маша. — Может быть, вы пока ее заберете к себе…
— Да у меня две кошки живут, — развела руками соседка. — Я бы с радостью, но сами понимаете…
— Хм, действительно, они вряд ли обрадуются такой гостье, — Маша снова подалась вперед, очевидно, рассматривая собаку. — Скажи, ты смирная? Хулиганить не будешь?
— Ой, она улыбается! — восхитилась женщина, от восторга даже хлопнув в ладоши.
— Мне кажется, ей просто жарко, — хмыкнула Маша. — Ладно. Я могу ее взять… Но только ненадолго. Вы походите по подъезду, поспрашивайте, ладно? У меня-то собаке не жизнь, я без посторонней помощи выйти на улицу не могу…
— Да-да, я обязательно поспрашиваю! — заверила соседка.
— Ну, до встречи, — улыбнулась Маша.
Она чуть отъехала назад, пропуская собаку в дом.
Ася внимательно всмотрелась в крупного беспородного зверя, ища в нем признаки опасности, но собака аккуратно обошла коляску Маши и, не поднимая головы, прошла в комнату, где и улеглась возле дивана.
— Похоже, тебе даже не надо предлагать чувствовать себя как дома, — усмехнулась Маша, наблюдая за гостьей. — Наглая ты морда, вот ты кто. Пойду посмотрю, чем тебя покормить можно, а то тощая-то какая…
Она направилась на кухню. Ася осталась рядом с собакой, все еще недоверчиво ее рассматривая. Она помнила, что случилось с Алевтиной Васильевной, соседкой Ольгерда; как Динка лежала на земле, а ветер швырял на нее мокрые листья. В ее голове все еще звучал рассказ Ольгерда о Саше, которая, если хотела, без проблем представлялась безобидным домашним животным — неудивительно, что Ася никак не могла отделаться от подозрений.
Но собака демонстрировала полное отсутствие интереса к окружающему миру. Она почесала за ухом, повыкусывала блох из хвоста и затихла, явно намереваясь спать.
— Котлету будешь, а? — Маша снова появилась в комнате с миской в руках.
Собака приподняла голову и посмотрела на нее.
— На, попробуй. Голодная ж, поди.
Собака понюхала предложенную еду, облизнулась… И одним махом проглотила котлету.
Маша потрепала ее по шее, хваля.
Ася же уже решительно ничего не понимала, и главное — зачем ей показывали этот сон, если нет никакой опасности… Она привыкла, что ее «видения» — сплошь предупреждения или «фильмы» о смерти, уже свершившейся. Маша чувствовала себя хорошо, собака агрессии не проявляла — похоже, действительно просто приблудилась… Так в чем же дело?
Ася присела на корточки рядом с собакой, пользуясь своей невидимостью. Провела рукой перед мордой — никакой реакции. Вздохнув, она попыталась поймать взгляд блохастой…
И замерла, пронзенная внезапным ужасом. На какой-то миг глаза девушки и собаки встретились, и воздух словно бы задрожал, рассеивая морок. На Асю смотрели вольчи глаза.
— Сволочь, — прошептала Ася. — Сволочь! Я поймаю тебя и убью!
Собака — морок вернулся на место, скрывая волчицу — недовольно тявкнула, привлекая внимание Маши. От нее-то не укрылось присутствие соглядатая, тем более когда соглядатай так глупо выдал себя с головой.
«Ну что ж, смотри, маленькая зарвавшаяся шавка, — прозвучал у Аси в голове женский голос. — Смотри и запоминай. Следующей будешь ты».
— Как ты можешь быть такой… Такой…
Маша же снова взяла гитару, возвращаясь к прерванному занятию. Пела она хорошо, благо голос позволял — сильный и глубокий, Ася даже невольно заслушалась, на какой-то миг забывая о присутствии Саши и исходящей от нее смертельной опасности.
Разумеется, именно этим волчица и воспользовалась.
Когда она прыгнула, скаля клыки, Маша, к счастью, успела заслониться инструментом. Уворачиваясь от страшных зубов, она оттолкнула от себя волчицу, используя гитару в качестве орудия самозащиты. Взвизгнув, Саша упала на пол.
— Что ты творишь?! — закричала Маша. — Место!
Но Саше уже надоело притворяться послушным песиком. Она пригнулась к полу и зарычала.
— Что с тобой? — спросила Маша, бледнея. — Хорошая собачка…
Волчица прыгнула снова.
Ася метнулась было ей наперерез, но что она могла сделать? Зверь пролетел сквозь нее, словно она была облачком пара.
На этот раз Маше так не повезло, Саша мощным ударом выбила гитару из рук женщины; жалобно звякнув, та отлетела в угол.
— Уйди! — Маша изо всех сил старалась защитить свою жизнь.
— Оставь ее! Не трогай! Лучше меня!.. — повторяла и повторяла Ася, всхлипывая.
Но Саша не была намерена отступать. Один раз что-либо для себя решив, она всегда это выполняла.
И снова — кровь, крики, рычание; слезы на глазах Аси, мешающие видеть весь ужас. Инвалидная коляска опрокинулась на бок, маленькое колесико крутилось и крутилось, гипнотизируя юную ясновидящую.
Саша старательно слизывала кровь с шерсти, всем своим видом выражая крайнее удовольствие.
— Тварь! — снова взвизгнула Ася.
Волчица кинула на нее насмешливый взгляд.
«А я предупреждала, — сообщил женский голос. — Не надо вставать на моем пути. Не надо покушаться на мою собственность».
— Ольгерд — не твоя собственность! Он человек!
«Маленькая и глупая», — констатировал голос.
А потом все начало постепенно таять, рассыпаться на кусочки мозаики. Видение уходило, выполнив свое предназначение.
Ольгерд напрасно ходил по лесу. Он пробовал и звать, и выть, подражая волкам, и ложился на землю, принюхиваясь… Все было без толку. Словно бы Саши никогда в этом лесу и не было. Но ведь он ясно почувствовал ее тогда на платформе! Не чутьем, не слухом, а каким-то шестым чувством, сказавшим ему: она здесь. Иди за ней.
Старик не знал о существовании железной дороги — это тоже был повод задуматься. Неужели Саша стала настолько сильна, что в состоянии отрезать от реального мира целый пласт, делая его своими владениями? Договор с лесом… Ее лап дело — нет сомнений. Только зачем ей понадобились люди? Неужели предвидела, что Ольгерд придет к ней сюда?.. Но тогда логичней было бы сразу его встретить, люди стали бы ненужной помехой, лишними свидетелями.
Ольгерд остановился у высокой стройной березы и, вздохнув, прислонился к ней лбом. Он порядком устал, все-таки те способности, что давала его вторая форма, постепенно уходили — из-за невозможности обращения. Нужно было возвращаться: не было смысла дальше шататься по лесу, лишь еще больше выбиваясь из сил.