– А этот парень – как его звали? Которого они допрашивали после исчезновения Лорен. Он тоже так и не вернулся, что и к лучшему.
Рука Джиллиан слегка дрожала, когда она ставила кружку на кухонный стол.
– Его звали Линк. – Она ни разу не произнесла это имя вслух за шестнадцать лет, да и теперь ей это было трудно. Но, очутившись снова на острове, в мире, который Джиллиан знала и все же не знала, что-то заставило его имя сорваться у нее с языка.
Марта медленно села.
– Да, мне кажется, ты права. – Ее поблекшие глаза смотрели тепло и вопрошающе, но она больше ничего не сказала. – Я полагаю, вы проделала весь этот путь не для того, чтобы воскрешать прошлое.
Джиллиан отрицательно покачала головой:
– Нет. Я приехала сюда, чтобы начать все заново.
– Это мирное местечко, и я уверена, что соленый воздух обладает исцеляющей силой. – Марта встала и, забрав обе кружки, поставила их в посудомойку.
Джиллиан отодвинула стул.
– Спасибо, что пришли, Марта. Вы мне очень помогли.
– Я очень рада. Не вставай – я сама найду дорогу. Джо отбуксировал вашу машину в город проверить, все ли в порядке. Если нет никаких проблем, ее доставят обратно. Он просил меня спросить у тебя, нет ли чего в багажнике, что вам могло бы в ближайшее время понадобиться.
Как будто в ответ на этот вопрос, у Джиллиан снова задергался седалищный нерв.
– Вообще-то да. Я забыла свой теплый коврик, но я смогу и без него прожить день…
– Нет, этого не нужно. Я скажу Джо привезти его, когда он приедет на ланч. – Марта положила руку на плечи Джиллиан. – Ты знаешь, мы ведь тут неподалеку. Позвони, если что-нибудь будет нужно. Вот мой телефон. – Она написала его на лежащем у телефона листке бумаги. – А теперь, может быть, что-нибудь еще? Игрушки для Грейс или кошачья еда?
Джиллиан встала, тяжело опираясь на стол.
– Если это только его не очень затруднит, мой телескоп. Его подарила мне бабушка, и он… очень особенный.
Марта положила одну руку на руку Джиллиан повыше локтя, а другой забрала прихватки.
– Не нужно объяснять, детка. Мой Джо сделает это с удовольствием.
Она поспешила к двери, Джиллиан и Грейс последовали за ней.
– Ах, пока я не забыла. Поскольку сегодня Пасха, мы надеялись, что вы с Грейс присоединитесь к нам за обедом. Будут кое-кто из наших детей и внуков, и я всегда запекаю огромный окорок.
Грейс незаметно дернула мать за руку, и, опустив глаза, Джиллиан увидела умоляющий взгляд.
– С удовольствием – но только если вы позволите и мне принести что-нибудь.
– Мама любит готовить, – подала голос Грейс. – Она ругается как матрос, когда обжигается, но у нее вкусно получается.
Джиллиан толкнула ее бедром, с опозданием напоминая помолчать.
– Дома в Атланте я занималась готовкой по заказу. Но я давно уже не проводила время на кухне, и кажется, мне пора это сделать.
Марта бросила на нее скептический взгляд:
– Только если пожелаешь. А то у нас на всех хватит.
Джиллиан почти что ощущала сладкий аромат пекущегося хлеба в своей кухне в Атланте, и ее охватила потребность сотворить своими руками что-нибудь замечательное.
– Мне действительно очень хочется.
– Тогда будем ждать с нетерпением. Скажем, где-то часов около двух? Я пришлю за вами Джо. Мы тут совсем рядом, но это слишком длинная прогулка для беременной и для маленькой девочки. Вы тут немного в стороне. – Она подмигнула Грейс. – Убедись только, что ты знаешь мой телефон, чтобы ты могла позвонить мне, если что-нибудь будет нужно.
– Еще раз благодарю вас, – сказала Джиллиан.
Она смотрела вслед Марте, махая. Молодой женщине не хотелось закрывать дверь, хотелось сохранить присутствие Марты в старом пустом доме и впустить в комнаты соленый воздух. Грейс побежала в дом, а Джиллиан осталась в дверях и смотрела на дюны.
Из соседнего дома донесся шум, и Джиллиан отступила на веранду, скрываясь в тени арок. Ее смутило, что в одиннадцать утра она была все еще в пижаме. С детства женщина привыкла вставать рано, стараясь избегать последствий, грозящих ей за долгое лежание в постели. От старых привычек трудно избавиться, и чувство вины преследовало Джиллиан, пока она не принимала душ, не одевалась и не принималась за какое-то дело.
У соседнего дома остановился черный «Мерседес», из которого вышел мужчина со свертками под мышкой, напоминавшими чертежи. Он был в джинсах и рубашке с длинными рукавами, застегнутой на все пуговицы. Несмотря на неофициальный стиль одежды, в его манере не было ничего небрежного.