– Тебе не нужно ничего мне объяснять. Я знаю, какие были отношения между твоими родителями. Ничего не нужно объяснять. А твоя девочка, – Марта повела головой вверх, – я думаю, для нее это не имеет значения. Она умна не по годам.
На мгновение Джиллиан уставилась на свою гостью.
– Вы и правда так думаете? Однажды цыганка на ярмарке сказала мне то же самое. Тогда я не была уверена, что она хотела сказать. Но теперь я знаю. Иногда не разберешь, кто из нас взрослый, а кто ребенок.
Марта улыбнулась, склонившись над своей кружкой.
– Я думаю, дети посылаются, чтобы сделать нашу жизнь полной. – Она подмигнула. – У меня их восемь, так что я знаю, о чем я говорю.
Глядя в сторону, избегая встретиться глазами с Мартой, Джиллиан сказала:
– Мне кажется, иногда дети попадают не туда, куда нужно, и заканчивают совсем не на том месте.
Марта похлопала ее по руке самым ласковым жестом, каким кто-либо прикасался к Джиллиан за последние три месяца. Женщина почувствовала непреодолимое желание расплакаться и поделиться всеми неприятностями, пережитыми за это время.
– Я даже не сказала моим родителям о разводе, – выпалила она, не в силах сдержаться. – Я не хотела услышать что-нибудь вроде: «Долго же Рик приходил в себя». Что, вероятно, чистая правда, поскольку я знаю, что он долгое время был несчастлив. Но я просто хочу сказать: если ему нужна была более пышная грудь, он мог бы потерпеть еще пару месяцев…
Джиллиан замолчала, униженная своим излиянием. Наверное, психическая неуравновешенность была у них в семье наследственной. Может быть, ей тоже почудятся голые люди у себя на заднем дворе.
– Простите, Марта, это просто гормоны разыгрались во время беременности…
Марта еще раз потянулась через стол и стиснула руку Джиллиан:
– Голубушка, я уже тридцать восемь лет как мать. Я много чего повидала и поняла. Ничто меня уже не может удивить.
К большому облегчению Джиллиан, Грейс бегом спустилась по лестнице с кошачьей едой и миской Спота и засуетилась по кухне, отыскивая консервный нож в корзине, оставленной Лесси Бьюмонт. Девочка уселась, скрестив ноги, в углу и, опершись локтями на колени, стала наблюдать, как Спот ел. Джиллиан хорошо знала эту позу дочери. Она означала как бы ее отсутствие, чтобы другие в комнате не могли заметить, что она прислушивается к каждому слову. Уж не от нее ли Грейс этому научилась, думала Джиллиан.
Марта начала убирать со стола.
– Я рада, что вы вернулись. У меня такое чувство, что вернулась какая-то частица Аннабелл.
Фарфоровая посуда звенела: загружалась посудомойка.
– Пожалуйста, Марта, не нужно. Я сама могу…
– Вздор. Ты прихрамываешь, так что позволь мне помочь. Я люблю позаботиться о других, отчего, по-видимому, и завела восьмерых детей. – Она остановилась с тарелкой в руках, слегка согнув плечи. – Позволь мне помочь тебе. Полагаю, тебе и твоей малышке это понадобится, так что уж согласись, пожалуйста.
Джиллиан не могла спорить с помощницей, согнувшейся над раковиной. Она улыбнулась про себя вспышке памяти: бабушка, стоявшая у этой же самой раковины и дававшая ей стакан с холодным чаем, запрещенным ей матерью. Женщина как бы ощутила холод стакана в своих детских пальцах.
– Спасибо, – сказала она и этим ограничилась.
Марта нашла губку и начала вытирать стол.
– Я полагаю, ты многих здесь узнаешь – остров маленький, и из нас, местных жителей, редко кто отсюда уезжает. Кроме Миллсов, но я думаю, тебе это известно. После, – она сделала небольшую паузу, – после того, как исчезла бедняжка Лорен, они уехали и потеряли связь со здешними.
Джиллиан с трудом поднялась и направилась к кофейнику, чтобы снова наполнить их кружки.
– Так что, вы не знаете, что с ними случилось?
Марта последним решительным хлопком закрыла посудомойку.
– Помнится, я слышала, что пару лет назад они потеряли много денег, неудачно поместив средства, и были вынуждены продать почти все, включая соседний дом. Он так много лет стоял пустой, что я не могла поверить, что кто-нибудь его купит, но он продался сразу. Это было последнее, что я о них слышала.
Она достала из корзины посудное полотенце и начала вытирать капли воды с хромированного крана.
– Я слышала, они держались за этот дом так долго, как только могли, надеясь, что их девочка когда-нибудь вернется. Наверно, в конце концов они просто потеряли надежду.
Джиллиан сильнее стиснула в руке кружку. Лорен. Она уже давно, тщательно, как сквозь сито, просеяла свои воспоминания. Каждое лето до ее шестнадцатилетия просеялось легко, все более позднее осталось в сите.
Марта достала из принесенной коробки маленькую миску и, наполнив ее молоком, поставила перед Грейс и Спотом. Затем погладила Грейс по голове, и девочка вздрогнула, как будто удивившись, что помнят о ее присутствии.