— Мало, конечно, техники, — заговорил Старшинов.
— А что делать?
— Хотя, если хорошенько подумать, сманеврировать, да порасторопнее, то и двумя обойдешься.
— Тебе и карты в руки. Маневрируй.
…В приемной управления ждали Старшинова, Георгий Петрович не любил длинных совещаний и не видел в них смысла. Бетонщиков он отпустил сразу.
— С бетоном на завтра, — сказал он, — все ясно. Но а где мастера, прорабы?
— А что им тут делать? Это мы тут томимся, — сказал старший прораб базы стройиндустрии.
Начальники участков сидели за длинным, как платформа, столом и скучали. Старшинов коротко изложил суть дела и спросил, есть ли замечания. Замечаний не было. И он в недоумении пожал плечами.
— Ну что же, раз вам ясно — свободны. А ты, Антон, подожди меня. Почту разбирать не буду, только подпишу бумаги — посиди, и пойдем.
Я рассматривал кривую графика. Ломаная линия сползала вниз. «Да-а, нелегко Старшинову, и встретили его в штыки еще тогда, когда я его в первый раз водил по стройке». Как сейчас вижу: подошли к плотникам — Старшинов дотронулся до кепки.
— Здравствуйте!
— Здорово, коль не шутишь, — приподняв от работы головы, отвечают плотники.
— И раз-два, взяли, — командует крутой в плече мужик. И они берут бревно.
— Лозунгов много, а с малой механизацией скупо, — замечает Георгий Петрович и представляется мужикам: — Я новый начальник СМУ.
— Слыхали, слыхали, — не разгибаясь, бурчит тот же сутулый. — А нам что, куль на куль менять — только время терять. — Он пустил топор носком в обрубок — распрямился. — Перекур, братцы! Раз начальник, значит, «Беломор» есть.
Георгий Петрович протягивает пачку, плотник берет «беломорину», долго разминает, прикуривает и заходится кашлем.
— Сена, что ли, подмешивают. Будто мы лошади.
А нас уже обступили. Георгий Петрович подходит к обналичке и, как бы невзначай, приглаживает.
— Э-э, товарищи, так дело не пойдет, построгать надо, подогнать, а то вроде непричесанно получается. Жить-то ведь сами будете, станет жена окна мыть — обязательно занозу запустит.
— Придираться каждый сможет.
— А надо так, чтобы придираться не к чему было. — Старшинов взглянул на полы: — Поднимите-ка половицу, пока не пришили. Что ж так скупо, внатрусочку утепляете, а швы битумом и вовсе не пролиты. Детей же угробите и сами мерзнуть будете. Может, что в нарядах упустили — утеплитель или тот же битум?
— Не с той стороны, хозяин, колесо крутишь, — выступил вперед все тот же сутуловатый плотник. Вот потаскал бы на своем горбу этот утеплитель со склада, тогда бы другое запел! Начальство в легковушках разъезжает, им что, а привезти шлаковату черта с два машину выбьешь, бульдозер вторую неделю обещают, корячишься тут, пуп надрываешь.
— Это уже разговор, — сказал Старшинов, — с транспортом и материалами буду разбираться в первую очередь. А полы все же придется вскрыть и положить утеплителя — сколько полагается по проекту.
— Доску поколем, материалов и так не хватает, — зашумели плотники. — Вам что, вам хорошо говорить на твердом окладе.
— А вы все-таки вскройте полы, а мастеру я скажу, чтобы он выписал наряд на переделку за счет халтурщиков.
— Пусть серый волк переделывает, а мы не рыжие, смотреть надо, мастера есть, тоже зарплату и премии получают!..
— Изучил графики? Ну, пошли. — Он толкнул дверь.
— Не запирайте дверь! Освежить надо — понакурили, — орудуя тряпкой, попросила тетя Нюра.
В коридоре пахло пылью и свежестью одновременно. Мы спустились с крыльца, постояли, отдышались от двух кряду совещаний, закурили и уже повернули было в сторону дома, как его окликнула тетя Нюра.
— Георгий Петрович, вам звонят.
Мы опять поднялись в кабинет. Старшинов взял трубку.
— Слушаю.
По его односложным ответам я понял, что разговор был не из приятных. В трубке клацнуло, но Старшинов все еще держал ее около уха.
— Н-да, — наконец сказал он.
— Шеф звонил?
Старшинов положил трубку и опустился на стул.
— Узнаю коней ретивых. Ты не замечал у Юрьева привычки с конца начинать важный разговор?
— А что?
— Высоковольтную надо через Колыму перебросить, так он начинает: «Вы обдумайте мое предложение, а потом заходите, мы обсудим, только, пожалуйста, в деталях». И наконец говорит: «Как же будешь перебрасывать высоковольтную через Колыму?» Вот и возьми его. Как? Просьба, приказ? Поди, разберись.