— Бросай свои якоря, говорю!
— Черт-те что, скоро эти квартиранты в собственную квартиру не пустят. — Прыгая то на правой, то на левой ноге, снял сапоги, вдел босые ноги в тапочки и пошлепал по мокрому полу.
— По какому поводу вздумал марафет наводить?
— Нормальная уборка, а то заросли — грядки можно делать.
— Чем плохо, взрыхлил малость — через пару недель редиска на столе.
— А то можно и арбузы, жаль, что теневая сторона, не вызревают.
Заглянул в ванную — тоже все блестит, надраено.
— Нет, Славка, что-то не узнаю тебя…
У него и рот до ушей.
— Слушай, дед, можно я на ванну крышку сделаю, вроде стола?
— Пляж, что ли?
— Во-во, фотолабораторию устроим.
— Да я тебе ведь сказал уже — делай, что хочешь, как знаешь, ты теперь такой же хозяин, и не приставай ко мне.
Кухонный стол был завален ванночками, патронами с проявителем и закрепителем, пакетами с фотобумагой, пленками и прочей мурой.
— Ты и взаправду собираешься ателье открыть?
— Взаправду, дед, летопись стройки делать будем из снимков. Лучше бы на пленку, конечно.
Славка бросил в ведро тряпку, вытер руки о рубаху, снял со стены аппарат.
— Видал такую машину? «Практика».
Я повертел в руках новенький аппарат в блестящей черной кобуре.
— Ну, ты, Славка, даешь, на какие только шиши?
— Как на какие, на подъемные. Сколько мы моментов пропустили, а надо бы запечатлеть. Помнишь, как на Лебяжьем голец льдом блестит — глазам больно, а под тобой облака, будто кто перышек навтыкал в небо, и марь дрожит, как заливное…
— Хорошо бы сейчас кусок заливного, заливать-то ты здоров, а вот жрать нечего.
— Да, заливного нету, есть картошка в распашонке и огурцы маринованные.
Славка сдвигает свои лабораторные принадлежности, освобождает половину стола и идет мыть руки.
Я достаю хлеб из полиэтиленового мешка, режу горбушку пополам. Ставлю кастрюльку с картошкой и открываю банку с пупырчатыми огурцами. Славка достает вилку и откуда-то из-за ножки стола бутылку коньяка.
— Полагается, дед, по десять капель — обмыть подъемные. Это мне Василий Андреевич посоветовал взять машинку, он бы тоже взял, но у него «Зоркий-4», тоже хвалит. Обещал забежать. — Славка взглянул на часы и выставил еще одну рюмку. — Хорошо бы, дед, перетащить сюда Талипа, Димку, Андрюху. Вот только боюсь, этот настырный Талип не поедет, раз отказали. Может, организовать вызов через эту женщину, только неудобно лезть человеку в глаза. Но работяги нужны, это точно знаю. И койка в общаге есть, у меня же разрешение. Мог бы и на моей койке, если ты, конечно, не возражаешь, только честно, дед…
— Честно, как эта картошка!
В общем, через два дня вызов Талипу был послан.
— Порядок! — подпрыгнул Славка и сразу засуетился: — Может, на почту сбегать — телеграмму отстучать, пока не закрыли, а?
— Беги, беги, только умойся, там ведь девушки, а ты холостой.
— «Девушки, девушки, где вы…» — поет Славка, он уже одет. — Покедова, — «делает ручкой» из-за двери. — Забегу в магазин, соку и соли возьму. — Слышу по лестнице только бух, бух сапожищами.
Вспомнилось: захожу на монтажную площадку, Славка с ребятами крутится возле шагающего экскаватора, смотрю — что за черт — в робе, а на ногах тапочки. Ребята посмеиваются:
— Ты что, на марафон собрался?
Глянул он себе на ноги…
— Вот ешкина-мать! За что боролся, на то и напоролся: никак не могу с этой чистотой сладить, что за мужицкая привычка. Вчера тоже начудил: спросонок упорол на улицу, ищу уборную, совсем забыл, что это дело в дому.
— Склероз, Вячеслав Иванович, называется.
Достаю из бумажника и подаю Славке телеграмму.
Он вертит в руках, долго не вскрывает, заглядывает и говорит облегченно:
— Точно, от Талипа!
И вот мы со Славкой ездим к автобусной остановке встречать Талипа. Третий день подряд. Автобус приходит по расписанию, а Талипа все нет.
— Может, забуксовал? — предполагает Славка и начинает сердиться. — Тут ждешь… Ну его к черту!
— Раздумал.
— Тогда зачем телеграмма? Начальство тормознуло?
— И это вполне возможно.
— Жди его теперь, как девицу красную. Ждать да догонять — хуже горькой редьки. Да-а, дед, а хорошо бы Талип редечки привез, мы бы ее тертую да с холодным кваском.
— Неплохо бы!
— А может, он женился, с женой нагрянет, — оживился Славка. — И в телеграмме — «выезжаем», заметил? Вот потеха-то, ну и пускай, только где жить?
— У нас поживут, думаю, ты не откажешь?