Она кричала яростно, исступленно, истерически. Иван взял ее за плечи, мягко отодвинул от
брызгающего искрами кострища и осторожно примял угли толстой рубчатой подошвой.
Краснов медленно встал, отпятился, левой рукой волоча разряженный автомат и запуская
правую в карман брюк.
-- Ребята! -- крикнула Светлана. Но он уже выхватил из кармана ТТ и взвел курок.
-- Отпусти ее, -- велел Ивану.
Иван охотно повиновался и шагнул к нему, загораживая собой женщину.
-- Отойди к ним! -- велел Краснов.
На этот раз Иван не тронулся с места. Зато двое других пошли на Краснова. Он выстрелил под
ноги белокурому Гансу и рявкнул:
-- Всех положу, патронов хватит! Отошли быстро!
-- Ребята! -- закричала Светлана. -- Не отдавайте меня! Лучше пусть убьет.
И тогда Такэси бросился на Краснова. Он бросился не прямо, а сначала прыгнул в сторону,
потом сделал длинный кувырок вперед, перекатился вбок, извернулся на земле у самых ног
Краснова, и тот упал навзничь с острой болью в колене, так и не успев прицелиться.
Потом капитану вывернули руку и отобрали пистолет. Потом связали его же брючным ремнем и
посадили на кучу хвои.
-- Два ружья с собой носил! -- Такэси бегло осмотрел пистолет, нажал нужную кнопку и выдернул
из рукоятки обойму. Дернул затвор, освобождая ствол от досланного патрона, и сунул все это в свою
сумку, после чего холодно сказал: -- Хорошо. Не хочешь оставаться -- твоя воля. Но ее насильно
уводить нельзя.
-- Закон о праве выбора, -- жестко пояснил Иван.
-- И Закон о личном достоинстве, -- добавил Такэси. И сурово усмехнулся: -- Один закон
нарушить -- еще куда ни шло. Да и то -- не из этих двух.
-- О рамках досуга, например, -- подсказал Ганс, и все трое чему-то засмеялись.
-- Вот это терпимо, -- сказал Такэси. -- "Короче", как ты выражаешься. Иди, если тебе так надо.
Фонарь и продукты дадим. Сколько времени вы шли?
-- Не говори! -- быстро приказал Краснов.
-- Три дня.
-- Дура!
-- Сам такой! По твоей же щетине видно, сколько дней ты не брился!
Трое обидно засмеялись.
-- Короче, -- повторил старший. -- На три дня тебе хватит -- и света, и продуктов. Развяжи его,
Иван.
Иван не торопился, и Ганс принялся развязывать Краснова. При этом приговаривал:
-- Не думаю, что по этому тоннелю одинаково легко ходить в обоих направлениях. Вы не забыли,
хозяева, Гошу Дойкина?
-- Да-да, где-то здесь его медведь задрал, -- сказал Такэси.14
-- Это официальная версия, -- возразил Ганс. -- А если честно, то этот тоннель нашел Гоша. Он
ведь до тебя, Иван, следил тут за автоматами. Мы собирались тогда сюда вдвоем, но меня
задержала работа. Он оставил мне свою карту и уехал. Здесь аппаратура всегда вела себя...
странно. -- Ганс развязал Краснова и закончил, поднимаясь: -- Я приехал сюда следующим вагоном.
Думал, успею, пока он закончит наладку. А он уже ушел.
Краснов тоже слушал с интересом.
-- А ты уверен, что он ушел в тоннель? -- спросил Такэси. -- Не мог его медведь перехватить по
дороге?
-- Во-первых, -- возразил Ганс, -- ты получше нас знаешь, что медведя он мог не бояться.
-- С двумя бы и он не справился, -- сказал Такэси.
-- А во-вторых, -- закончил Ганс, -- у входа он оставил мне записку: "Внутрь не ходи, жди не
больше суток. Если пропаду, вали на зверей".
-- Вот как, -- Такэси вздохнул. -- Вот она, жизнь староверская.
-- А ты, -- Ганс наклонился к сидящему Краснову, -- не встречал там Гошу? Год назад...
Краснов мотнул головой. Он ничего не слышал ни про какого Гошу. Может, Гоша этот ушел в
какой незаметный поворот. Может его Кешка убил или еще кто, а спрятать в сопках -- разве
проблема? А может, он выполз из тоннеля где-нибудь в каменном веке? Чему теперь удивляться,
если можно под землей бродить из эпохи в эпоху? И кстати, неизвестно, куда попадет капитан
Краснов, если пойдет обратно. А если тоже в каменный век? Без одежды, на зиму глядя, с горстью
патронов в кармане... Хорошо еще, что не обыскали...
-- Жалко Гошу, -- Ганс Христиан вздохнул. -- Таких староверов поискать.
-- Ну, —- обратился Такэси к Краснову, -- идешь или остаешься?
Краснов думал, опустив голову. Брючный ремень, развязанный Гансом Христианом, так и висел у
него на плече.
-- Заряды из меньшего ружья мы тебе оставим, раз уж вам иначе нельзя. И нож возьми с собой.
Светлана, ты отдашь ему нож?
Светка, заложив руки за ремень и отставив ногу в дырявом носке, выглядела до того потешно,
что Краснов не выдержал и усмехнулся. К тому же элегантный Ваня очень уместно торчал рядом.
-- Светк, -- сказал нерешительно Краснов, -- а может, правда, не достанут?
Светлана молчала. Она буравила взглядом черный вход в тоннель, а в этом взгляде, который
всегда казался Краснову взглядом загнанного зверька, было что-то новое и совсем не смешное. Ему
почему-то сразу вспомнился взгляд того фронтовика, которого он отправил на прииск, а Коерков
поймал после побега. То был взгляд человека, у которого невозможно отнять свободу. Даже если
убить...
-- Вася, -- сказала наконец, -- мне там Кешка с карабином мерещится. Пошли отсюда.
4.Это не ложь, но это странно.
Только они успели взбежать по каменным ступеням на эстакаду, как послышался отдаленный
шипящий свист. Звук нарастал с севера, и скоро по мощному стальному рельсу, проложенному
внутри бетонного желоба, примчался ярко окрашенный вагон, отдаленно похожий на те, что Краснов
когда-то видел в метро, только более обтекаемый, утепленный и комфортабельный. Был он
довольно длинный и кабины машинистов имел с обеих сторон. Колес видно не было. Казалось, вагон
не катится, а скользит по рельсу, будто всасывая его в себя через квадратную дыру. Дыра была как
рот, единственная фара-прожектор выступала как нос, а окно машиниста напоминало мотоциклетные
очки, вырезанные из одного выпуклого стекла.
Дверь сдвинулась, вошли и помчались.
Эстакаду, по которой бесшумно летел вагон, Такэси назвал просто -- монорельс. Ганс Христиан
сообщил официальное его название, оказавшееся весьма знакомым Краснову и Светлане, --
Колымский Путь. Почти так же называлась автодорога в ТОМ мире, откуда они пришли. Но опасная
Колымская трасса виляла и тащилась среди сопок, изматывая грузовики и губя шоферов, которые
рисковали ехать в одиночку, а эта, прямая и тонкая, как школьная линейка, лежала ребром на сопках,
презирая все неудобства и питаясь электричеством от часто расставленных вдоль нее никогда не
устающих ветряков. Ветряки, как флюгеры, сами ловили малейший ветерок и внешне медленно
махали очень длинными и узкими лопастями.
-- Мне кажется, -- щебетала Светлана, что по вечерам они улетают в свои гнезда отдыхать. Стая
белых ветряков!
В вагоне было пусто, и она не стеснялась своего экзотического вида. Впрочем, экзотичности у
них поубавилось, потому что ППШ они спрятали у входа в тоннель и всей воинственности у них
только и осталось, что звезда на пряжке, горсть патронов в кармане да разряженный пистолет в
сумке Такэси.
-- Нет, что ты, -- Иван серьезно возражал Светлане. -- Вагон тут бегает круглые сутки, точно
через каждые три с половиной часа.15
Светлана смеялась и говорила, что у него нет ни юмора, ни художественной фантазии. Краснов
молча усомнился, поделив расстояние до Магадана на три с половиной часа, но вдаваться не стал и,