Я смотрел это аниме и не мог удержать слёз на каждой серии. Меня до стыда за собственное трусливое, отступившее от цели сердце, восхищало упорство и безапелляционная вера в успех этого аниме-пиздюка. То, как в этой вере уже содержалась и встреча – не как цель даже, но как нечто уже реальное, лишь пока не для всех.
В зале были заняты только несколько столов. Люди были заняты своим собственным существованием, кормёжкой, удовлетворением потребности в общении.
Разве не чувствуешь ты, мой чуткий читатель, в этом подмену? Когда слова (прекрасные, убедительные, светлые – самые лучшие!) не подкрепляют, как золото валюту, а противоречат поступкам? Слова о комфорте – и действительность бетонной клетки; слова о любви – и распустившийся в цветении бутон блуда; слова о верности – и забвение.
Сколько нежных лепестков доверия опадают от одного приближения к ним этой скверны! Эти руки – прекрасный, натренированный инструмент для хватания за шкирку, тянутся к розовато-белесому цвету, чтобы обагрить его своим "порядком жизни", выкрасить строевым оттенком.
Сколько самовлюблённости, сколько потливости в ладошках этих господ! Они даже не осматриваются кругом, когда дают постыдную волю своему аппетиту, своей второй природе, упиваясь до дна именно полной подвластностью скотству.
Головокружительное дело – лететь по горкам вверх и вниз, в падение и подъём на этой старой развалюхе общечеловеческих слабостей. Так ведь и гарантии безопасности! Что вы?! Все, что происходит с вами, всё ваше существование – лишь ваше личное дело. Никого это не должно волновать – какой выбор вы сделали. Никому от этого больно стать не может, а если у кого и болит, так это в нём самом проблема. Комплексы потребления, незакрытый гештальт родительской любви, синдром несчастного сознания. Необходима проработка. Расковырять и заштопать.
В районе двух часов дня мне пришли деньги. Мои молитвы были услышаны – пришло что-то порядка пяти тысяч. В сумме это давало мне одиннадцать с сотнями. Уже можно искать комнату.
Я пролистал на циане варианты в своем районе и по своему лаве. Вышло где-то сорок два варика, что меня безумно воодушевляло.
Первым ответившим и ещё не сдавшим арендодателем была женщина. По голосу и манере держать беседу, как кобылу за уздцы, угадывалась крепкая, сорокалетняя дама с чем-то от краснодарских станиц в бойкости и уверенном напоре.
Она почти сразу перетянула наш разговор в свои руки, заплетая петлями мои ответы с помощью спицы своих вопросов. "Сколько вам лет?.. Учитесь или работаете?.. Кем вы работаете?.. Собираетесь ли в скором будущем поехать домой?.." Она это делала вовсе не машинально, скорее в этом было что-то от игры во взрослых, будто повторяла за кем-то.
Мы договорились с ней на завтра.
Я сделал ещё массу звонков, но толку от них было в голубиный хуй размером. Либо сдано, либо недоступность абонента, либо узбеки в квартире. Так что мне пришлось плясать от кубанских плетней и черноволосых женских подмышек.
Я позвонил в свой теперь почти любимый хостел и спросил свободное место. Такое было. Я заселился сразу на два дня и продолжил покатушки.
* * *
Белая кожа – тончайший бархат! На ощупь – блаженство!
Грудь, как две… Нет, это несравнимо! В этой груди нет ни малейшего недостатка, а потому она неописуема! Ведь для отражения в словах необходимы полюсы описываемого. Но в этой груди – рай, который вне координат и осей.
Её задница по форме – две капли дождя, разделившиеся из одной и застывшие на стекле в бесконечное мгновение округлой красоты.
Её ноги… Господь Иисус Христофор, как бы мне хотелось выразить хоть десятую долю этого совершенства, но мои слова годны лишь на каламбуры и фарс!
Всё в ней – божественно!
Даже лицо, обычно в такие моменты уходящее в тень, у неё возбуждает.
Но, Господи, почему?! Почему у меня не встаёт?!
* * *
На следующий день, как проснулся, я сразу же поехал в бк. Сидеть с бургером за аниме и ждать назначенного часа, в который, наконец, смогу обрести хоть малую каплю успокоения от своих судорог – попыток уладить жизнь.
Но жизнь уладила всё иначе. По дороге в бк я позвонил кубанской женщине, намереваясь забить уже время на смотрины комнаты. Но кубанская женщина сперва поинтересовалась наличием у меня лаве и их количеством.
Должно признаться, что просто за чирик снять комнату – дело большой удачи. На неё-то я и уповал.
Когда она узнала, что внесу лишь чирик, а залог обещаю через неделю (половину) и через месяц (вторая), включила Маргарет Тэтчер.
– Я подумаю над этим и вам перезвоню, – больше я её не слышал.
Понятное дело, что уповать на первый попавшийся вариант – дело проигрышное. Но я уже в отчаянии!