Жизнь, как шахматная игра, каждый раз уникальна, но пользуется, при этом, одним и тем же, ограниченным набором ходов и фигур. Совсем не сложно со временем приучиться к её гамбитам.
И тут всё просто. Нет в моей жизни ничего, что было бы жаль потерять! Не осталось особой надежды на благоустройство по эту сторону могилы в жизнь приятную, счастливую, поющую в весеннем лесу вместе со скворцами, пеночкой и щеглом песню бесконечного нового дня!
И если отбросить эту глупую привычку трепыхаться на воде, когда не умеешь плавать, то становится кристально ясно, что и не за этим тебя так неумолимо тянуло на дно. Вовсе не для того, чтобы ты поплавал! А чтобы обрёл уже покой и обездвиженность. "Вот и всё".
Арендодатель вернулся в комнату с ключем и сказал: "Я ключ взял, обо всём договорился… Сейчас быстро сделаю копию, а то соседке он до вечера нужен… Так ты здесь останешься или пойдешь куда-то?"
Я ответил, что пойду, и встал с кресла. Оставив в комнате свои плащ и гроб (которые, как я посчитал, вряд ли мне будут особенно необходимы в походе на магаз через дорогу), я вышел вслед за арендодателем.
На улице он попросил сесть с ним в машину на минуту, чтобы получить те ключи, которые уже у него были. "Вот от самой комнаты, а этот от старой входной – можешь выбросить, если хочешь".
Я взял ключи у арендодателя и вышел из машины. Я зашёл в хач-магаз через дорогу и, побродив там, понял, что совсем ничего не хочу есть. Вместо этого мне захотелось взять бутылочку пивка и проглотить её где-нибудь в другом двору, где этот арендодатель меня не увидит и не будет панибратски хвалить за что-нибудь вроде молодости, независимости или свободы.
Я взял темное крушовице и больше ничего. Двор по моим пожеланиям был подобран быстрее, чем арендодатель успел отъехать от дома. Так что пивко я пронёс в правом кармане пальто, не светя им в его сторону.
* * *
И вот только с помощью этой бутылочки крушовице я осознал и принял простую, но очевидную истину, что я никогда не буду счастлив!
Счастье требует безоглядного выбора – такого, сделав который не меняешь все обратно, наутро протрезвев! Счастье требует преданности или самопожертвования. Оно требует безудержного полёта или глубокой посадки корней.
Счастье требует от человека крайности. Или-или! Будь как все или будь одинок. Сделай выбор в жизни: любовь или свобода?
Любовь или свобода – что ты выберешь? Но помни, что выбрав одно, теряешь другое. Так что же это будет?!
Видишь ли, мой долготерпеливый читатель, у меня новая идея. Вот буквально сегодня в голову пришла, и теперь я над собой будто бы не волен. Будто эта идея теперь обладает мной, а не я ей, и вынуждает меня её разносить.
Так гриб-паразит разносит свои споры по воздуху, и когда они попадают (через дыхательные органы) в тело муравья, запускают чудовищный процесс. Эти споры превращают бедолагу-муравья в реального зомби. Муравей теряет сон, не ест, не пьёт, бросает свой муравейник и забирается на самую по своим возможностям высокую точку. Там он вгрызается в поверхность (к примеру, листа, если забрался на ветку) и остаётся недвижимым в таком положении до самой своей смерти и после.
В это время споры гриба уже в достаточной мере дозрели и, дождавшись удобного положения и смерти носителя, распускаются прямиком из головы муравья. Растёт, зреет, наполняется живыми соками жертвы, а затем снова выбрасывает в воздух свои смертельные муравьиные споры. И круг бесконечен.
Эта идея заключается в том, что есть только два варианта прожить жизнь. Первый – это свобода, а второй – это любовь.
Путь свободы – это путь мечты, это путь одиночества, это путь вне морали. Одна субъективная этика экзистенции должна руководить человеком свободы.
Свобода – это созидание живого из ничто. Свобода – это бесконечные потери до самого конца, в котором теряешь уже последнее, хоть и в последний раз. Свобода – это пустота и взрыв, фейерверк в ней; это преждевременная седина сердца и вечная молодость глаз; это красивый и неповторимый танец в пустом зале.
"Ну хорошо, – скажешь ты мне, мой заинтригованный читатель, – ну а что касательно любви? Услышу ли я этой ночью твою любовную песню? Будешь ли ты запрокидывать голову в экстазе и глухим голосом токовать, как тетерев?"