А Андрей Маленький рад стараться. Можно все станки осмотреть, все шайбочки в руках подержать. Вот счастье привалило: хозяин целой мастерской! И никто тебя не остановит, никто тебе замечания не сделает. Пыхтя от удовольствия, Андрей Маленький лазил по всем верстакам, копался в рабочих тумбочках. Какими сокровищами наполнялся кармашек его комбинезона: гвоздики, гаечки, винтики!
Андрей Маленький так увлёкся, что даже не почувствовал запаха дыма. И только тогда, когда стало резать глаза и першить в горле, вдруг закашлялся, поднял голову и закричал от страха: внутри мастерской всё стало серым, как будто из степи пришёл плотный туман. Андрей Маленький, кашляя, то и дело закрывая глаза, побежал в дальний угол, откуда валил дым. Там лежали груда стружек и ящик с опилками. Вот они-то и горели. Мальчик с ужасом заметил, что по полу мастерской растекаются маленькие ручейки огня: горели капельки керосина и мазута, пролитого во время работы на земляной пол. Огненные змейки бежали прямо к большой бочке, возле окна. Сейчас они добегут до бочки, подлезут под неё, и тогда вспыхнет в бочке керосин — сгорит вся мастерская.
Крича и плача, Андрей Маленький выскочил за дверь:
— Папа! Папа! Пожар!
Но никого не было поблизости, а новый клуб, в котором шло собрание, далеко. Не добежать ему, ни за что не добежать!
Андрей Маленький вернулся в мастерскую. Он знал: в углу возле самой бочки стоят лопаты. Он вспомнил, как однажды в степи загорелся ковыль и огонь рвался к свинарнику. Папа вместе с другими работниками совхоза рыли тогда канавы, и пламя, добежав до этих канав, падало, гасло. Значит, и сейчас нужно остановить огненные язычки. Мальчик схватил лопату и начал яростно ковырять землю. Земля была твёрдая, неподатливая. Тяжёлая лопата вырывалась из рук. Заболели ладони, и уже нечем было дышать в мастерской. Но Андрей Маленький, кашляя и плача, то и дело роняя лопату, всё копал и копал. Наконец мальчик почувствовал, что огонь сильнее, что он никак не может остановить его, что ещё немного и пламя всё-таки подберётся к бочке.
— Папа! — в последний раз крикнул, задыхаясь, Андрей Маленький, уронил лопату и сам упал на неё.
И в эту минуту в мастерскую вбежали люди, заметившие дым. Впереди был Андрей Большой. Он сразу увидел неподвижное тело сына и узкую канавку, которая появилась вдруг посреди мастерской. Через несколько минут рабочие погасили пожар.
А Андрей Маленький уже сидел на траве в саду, окружавшем мастерскую, удобно прислонившись к широкой груди отца. Перед ним на коленях стояла мама. Она осторожно меняла примочки на ладонях сына, стёртых, окровавленных.
Из мастерской выходили рабочие и спрашивали тревожно:
— Ну, как наш Андрей Андреевич, спаситель мастерской?
Вот с тех пор в совхозе и говорят:
«У нас два Андрея Больших!»
На Алтае
„Кораблекрушение“
Больше всего Володя любил книги про кораблекрушения. Заберётся куда-нибудь в кусты или на чердак и читает, глотает страницу за страницей. А потом закрывает глаза и сам переносится на корабль. Вместе с матросами взбирается на мачты, крепит реи.
Володя мечтал поскорее стать взрослым, поступить на корабль матросом, уехать в далёкое плавание и пережить всё то неповторимое, что переживают герои его любимых книг.
И вдруг Володя попал в кораблекрушение, и ещё вместе с мамой, папой и двумя сестрёнками. Произошло это кораблекрушение не на море, а… на земле, которую называют целика.
Сначала Володя был разочарован. Целина — это, оказывается, просто степь и речка.
Папа объяснял:
— Богатая здесь, сынок, природа. Крутом клады, которые человек должен взять. Гляди, сколько похожего на вербу тальника по берегам. Золотое растение! Оно и на дрова идёт, и на постройки годится, и заборы можно из него плести. А камень на берегах какой красивый — алый, как флаг!
Володя глядел на груды красного камня — они точно развалины каких-то древних замков.
Володя посмотрел вокруг себя, перевёл глаза на степь и спросил тихонько:
— А где же совхоз, папа?
Папа не успел ответить: к ним подошла высокая женщина.
Она, наверное, слышала Володин вопрос, потому что сразу показала ему колышек.
— Я только что выкопала из земли этот колышек, сынок, — сказала она Володе. — На том месте, где был этот колышек, вырастет наш совхоз. В нём будут большие и красивые дома, и парки, и скверы. А пока вот твой дом.