Значит, на ветер бросал слова известный советский ученый, академик ВАСХНИЛ Виноградов, когда в своем недавнем выступлении сказал, что:
«из высыпанных на Землю полутора миллионов тонн ДДТ две трети сохранились по сей день и продолжают угрожать всем организмам».
Оказывается, и Виноградов принадлежит к числу «полемистов, склонных к эмоциям, романтике и мистике».
А вот именно такие «специалисты», сказал бы я, и делают химическую борьбу и химикалии опасными…
Выход? Ученые уже его указывают. Латвийские ученые успешно произвели лабораторные опыты по половой стерилизации гамма-лучами некоторых вредных для сельского хозяйства насекомых. Эти опыты уже подтверждены и в производственной обстановке (в поле). Биологи Танзании сумели вывести особый вид комаров, которые питаются личинками комаров-кровопийц и таким образом уничтожают носителей малярии по принципу «разделяй и властвуй!»
«В Учкурганском колхозе «Москва» (читаем мы в одном журнале) создана биолаборатория для культивирования энтомофагов (насекомоядных). В ней выращивают полезных насекомых — трихограмм — которые используются в борьбе с сельскохозяйственными вредителями».
И далее сообщается, что во время опытов на гектар поля было выпущено по 100 тысяч маленьких наездников трихограмм и они полностью истребили вредителей хлопчатника. При этом обработка каждого гектара полей хищными насекомыми (энтомофагами) обошлась всего в семь копеек, тогда как обработка химикатами стоила бы 7—8 рублей.
Конечно, никто не думает, что опыт колхоза «Москва», использовавшего насекомых в качестве биологического оружия, решает все проблемы защиты растений, но безусловно верно одно: будущее — за биологической борьбой. Она и только она избавит нас от необходимости иметь дело с многоликим Янусом, чьи добрые дела не всегда уравновешивают причиняемые им бедствия, когда мы пытаемся сделать его своим союзником в борьбе за изобилие. Нашу Сельскохозяйственную академию, ее Институт защиты растений можно приветствовать за то, что она организовала несколько лабораторий по биологической борьбе, в которых выращиваются и трихограммы, и другие насекомые — наши союзники по борьбе с вредителями растений. Начало, как говорится, положено, и мы надеемся, что это будет счастливое начало, которое приведет нас к избавлению от пестицидов.
Вот на это-то и надеемся мы, «романтики», потому что, как сказал однажды биолог профессор Коммонер, «мы располагаем всего лишь одним десятилетием для открытия спасительного инструментария». И чем скорее это произойдет, тем лучше. Ведь пестициды истощают почву, уничтожая в той или другой мере в ее микромире полезные микроорганизмы, главным образом бактерии, которые связывают азот, снижая тем самым ее плодородие, а иногда и полностью стерилизуя ее.
Недавно известный советский почвовед В. А. Ковда сообщил в одном докладе, что 500 тысяч тонн различных токсических веществ, употребляемых ежегодно для защиты растений, попадают после этого в почву, «живут» в ней иногда до 12 лет и оказывают в это время «резко отрицательное воздействие» на почвенную фауну и микроорганизмы. Его коллега профессор Н. Г. Зорин обратил внимание на так называемое «нарушение баланса» почвенного состава в результате загрязнения почвы промышленными отходами, которые ее окисляют или засоляют и в конечном счете насыщают ее ядовитыми для растений (фитотоксичными) веществами. Кроме того, он сделал очень серьезное предупреждение о том, что «почву, в отличие от воздуха, очистить невозможно».
До сих пор речь у нас еще не заходила об «истреблении» почвы строительством. В какой степени угрожает нам эта опасность, можно сделать заключение из того факта, что в ФРГ каждый год застраивается 15 квадратных километров, по большей части обрабатываемых земель. А в Чехословакии только за последние 25 лет площадь обрабатываемых земель уменьшилась на 52 тысячи гектаров.
А разве и у нас, в Болгарии, не застраивают непрерывно иной раз самые плодородные участки наших полей? У нас есть земли непродуктивные, где можно и где следовало бы строить, хотя и ценой бо́льших расходов, но мы все еще предпочитаем соорудить завод где-нибудь на ухоженной равнине, не задумываясь над тем, что мы утрачиваем на вечные времена ренту (и в денежном и в продовольственном плане) с этих застроенных площадей.
Некоторые справедливо называют почву «ареной жизни», потому что жизнь действительно базируется главным образом на ней. Сейчас на этой арене возникла борьба, от исхода которой зависит быть или не быть самой почве, потому что она подвергается страшной опасности, порождаемой и неправильным использованием химических удобрений, и неправильным орошением, и отравлением промышленными отходами, и — не в последнюю очередь — ее застройкой.