Таким образом вода начинает становиться «золотой» уже не только в переносном, но и в буквальном смысле слова… И будет становиться все в большей степени, когда мы начнем добывать ее из арктических льдов, как это уже планируют и проектируют некоторые хитроумные изобретатели…
И дело, вероятно, действительно дойдет до этого, если человечество не перестанет загрязнять речные воды и не излечит уже зараженные.
Но именно это происходит слишком медленно: в ФРГ сейчас удовлетворительно очищают лишь треть сточных вод. Так же обстоит дело и в Париже. Французы заколебались, когда поняли, что «приемлемая» очистка речных вод обойдется им от 200 до 400 миллионов франков, но колебания их по всей вероятности прекратятся, потому что через каких-нибудь 15 лет Парижу нужно будет в два раза больше воды.
Гораздо чувствительнее оказались к загрязнению окружающей среды жители Японии, особенно после случая в Минимата. Минимата — это тот залив, где в 1953—1960 годах 83 японца впали сперва в состояние идиотизма и, утратив человеческий облик, затем умерли странной и страшной смертью. Эта таинственная эпидемия заставила японских врачей изрядно потрудиться, пока наконец не было установлено, что мидии в заливе Минимата содержат в себе ртуть, причем в весьма опасном для человека количестве. Ртуть проникла в залив с жидкими промышленными отходами, сбрасываемыми химическим заводом. Жители прибрежного поселка ели эти отравленные мидии и стали таким образом жертвами неконтролируемой химии…
Зато теперь в Японии химия (и не только химия) контролируется очень неплохо. Расходы на исследования, связанные с загрязнением окружающей среды, которые в 1970 году составляли 55 миллионов долларов, возросли в 1971 году до 106 миллионов, почти вдвое.
Наиболее планомерно и с самым большим размахом происходит очистка пресноводных источников в Советском Союзе. Только за минувшую пятилетку в Кузбассе на реке Томь и ее притоках было построено 114 крупных очистных станций общей мощностью в 1 400 000 кубических метров воды в сутки. Только за четыре года (с 1965 по 1969) израсходованные на очистку рек средства возросли в СССР более чем в два раза, так что, несмотря на усиленное развитие промышленности в последние годы, «рост загрязнения водоемов во всей стране приостановлен». Запрещено, кроме того, пускать в ход новые промышленные предприятия или реконструировать существующие (как уже говорилось), если не обеспечена полная очистка и обеззараживание жидких промышленных отходов.
Мы как будто бы следуем советскому опыту, но в отношении очистки рек делаем это медленно: предусмотренные, например, при проектировании металлургического завода имени Ленина в Пернике очистные сооружения не завершены и завод по сей день обходится без них. Свинцово-цинковый завод в Кырджали ежесекундно сбрасывает в водохранилище «Студен кладенец» 400 литров отравленной воды. Но что-то незаметно, чтобы руководство завода испытывало от этого какие-либо угрызения совести. Обогатительная фабрика в Рудоземе превратила воды реки Арда в отвратительную серовато-пепельную кашу, потому что сооружения для очистки сточных вод вообще не были построены. И никого из руководства завода этот вопрос все еще не беспокоит… (Беспокоятся граждане, а не руководители этих, во всех прочих отношениях полезных предприятий…)
Научные работники Харькова уже создали усовершенствованные фильтры для очистки вод, загрязненных отходами деревоперерабатывающих предприятий. Эти фильтры способны задерживать даже самые мелкие древесные волоконца. Если бы этими фильтрами был снабжен целлюлозный завод, например, у нас в Разлоге, воды реки Элидере могли бы и сейчас быть прозрачными, какими они были когда-то (до сооружения завода).
Некоторые могут возразить мне: «Мы не настолько богаты, чтобы строить такие дорогие очистные сооружения». Только верно как раз обратное: мы не настолько богаты, чтобы позволить нашей промышленности работать без очистных сооружений и портить нашу дорогую воду, нашу дорогую землю, наше дорогое здоровье. Это бесспорно. Так, для очистки реки Вислы сейчас проектируется специальная плавающая фабрика, которая будет производить по 600 килограммов кислорода в час и впрыскивать его вместе с соответствующим количеством воздуха в воды полумертвой реки, чтобы поддержать в ней развитие речной микрофлоры.
Эти кислородные инъекции, вероятно, будут отнюдь не дешевыми, но настала пора — будь они дорогие или дешевые — ими заняться. Настанет такая пора и у нас (если уже не настала).