— Вот ваш Стёпа, — сказала Наташа, вылавливая из супа картошку. — За весь мой век никто меня не искал, нигде я не пропадала.
— Молчи! — прикрикнула на неё бабушка, подавая оладьи. — Может быть, не дай бог, с ним случилось что. Говорунья! Посмотреть на площадке ещё раз…
Бабушка вышла на площадку — Стёпы там не было. Вера Павловна выбежала во двор. Ребятишки лениво катались на салазках, выковыривали из-под снега кирпичи, недавно сброшенные с автомашины. Стёпы и на дворе не было…
Наташа доела компот, усиленно звякая ложкой о стакан, зная, что если бабушка и сделает замечание, то она, Наташа, легко ответит ей. Но озабоченная и встревоженная бабушка ничего не сказала Наташе, и та, вставая со стула, тихо проговорила вместе с громким «спасибо»:
— Вот ваш Стёпа.
— Наташа! — строго сказала бабушка.
— А я ничего, — ответила Наташа. Она облизала губы и вышла на площадку. «Где же всё-таки этот Стёпа?»
Рассеянно глядя на поднимавшийся с тихим сухим треском лифт, Наташа заметила в нём светло-русую голову, выглядывавшую из-за чьих-то пальто. «Стёпа!»
Стремглав бросилась она наверх, желая скорее проверить себя. Наташа была уже на площадке пятого этажа, когда лифт спускался вниз. В кабине был Стёпа. Один.
«Вот ты где! — подумала Наташа и побежала вниз, перепрыгивая через одну-две ступеньки. — Вот ты где!»
В лифт входили люди, поэтому Наташа застала его, но войти в него не успела. На её глазах захлопнулась дверца, и кабина поплыла вверх. Наташа сложила на груди руки, как это делала бабушка, когда заставала Наташу за неподобающим для неё занятием. Бабушка в таких случаях молча на неё смотрела, всем видом как бы желая сказать: «Хороша, нечего сказать! Посмотрю я, что ты сейчас будешь делать!»
Наташа дождалась, когда лифт снова опустится, и, едва он, останавливаясь, мягко подпрыгнул на тросе, вошла в кабину.
— Катаешься? — спросила Наташа Стёпу.
— Ага, — спокойно ответил Стёпа.
У Наташи зачесались руки.
— Во-первых, — запинаясь от нетерпения, быстро заговорила она, — во-первых, «ага» не говорят, а говорят «да», а во-вторых, в доме с ног сбились, тебя ищут. Тётя Вера к управдому звонит.
Стёпа покраснел и полуоткрыл рот. Действительно, он сделал что-то не так…
— А-а, — с укором сказала Наташа. Она метнулась на лестницу, потом вернулась в лифт — так будет быстрее! — и нажала кнопку своего этажа. Ей не терпелось сообщить новость, упиться своим торжеством. Стёпа был у неё в руках. Сейчас она, едва остановится лифт, выскочит из него и вбежит в коридор.
«Стёпа на лифте катается», — оповестит она на всю квартиру.
Это будет значить: вот ваш хвалёный, образцовый, непогрешимый Стёпа, которого бабушка всё время ставит ей в пример. Вот! Вот! Вот!
Лифт остановился, Наташа выбежала на площадку, но Стёпа остался в лифте. Он был расстроен, стоял и хмуро смотрел в пол. Ему было досадно, что так нескладно всё получилось…
— Нельзя кататься на лифте? Ага? — спросил он Наташу.
— Подниматься можно, а катаются на троллейбусе или метро, — сухо ответила Наташа. — Выходи, выходи, может быть, кому лифт нужен.
Стёпа вышел. Наташа захлопнула дверцу.
— На лодке ещё можно кататься, — сказал он.
— А ты катался на лодке? — спросила Наташа.
— Ну а как же? — удивился Стёпа. — Весной у нас в школу иной раз по дороге не дойдёшь, на лодке добираюсь.
— В школу на лодке? — изумилась Наташа и засмеялась. — Вот это здóрово! А я вообще на лодке не каталась. А хорошо на лодке?
— Хорошо, — ответил Стёпа и добавил: — Когда днище не худое…
— А что такое днище?
— Днище… Ну, днище… Дно.
— А-а, — поняла Наташа. — Дно… А ты катался на худой лодке?
— Маленько пришлось…
— Почему «маленько»?
— Тонуть стала, — просто ответил Стёпа.
— Как — тонуть? — с испугом спросила Наташа. — Просто-таки тонуть? С тобой?
— Ну, а как же? Со мной.
— Это ж можно было помереть совсем!
— Можно, но вот не помер, но болел. Я за корягу схватился…
— А что такое коряга? А на какой реке это было? Чем ты болел?
— На Ангаре, однако… А коряга…
Но Стёпа не успел ответить. Дверь открылась, в проёме стояли тётя Вера и бабушка.
Пока растерявшиеся от неожиданности взрослые приходили в себя, Наташа взяла Стёпу за руку и мягко сказала, переступая порог:
— Он на лифте катался… Мы вместе катались… Там, где он живёт, нет ведь таких высоких домов… Там маленькие дома…
— Стёпа! — только теперь выкрикнула тётя Вера, хватаясь за сердце. Она увела его к себе и, посадив на колени, обняла. — Боже мой… Что могло быть! Наташенька, спасибо тебе, родная…