Казаки грохнули хохотом.
— И ещё. Там на твоё место «Алёша»* прибывает. Ты поговори с ним. Подскажи что. Мож, хитрость какую. Всё ж таки, ты у нас самый живучий оказался.
* МЛШ «Алёша Попович».
— Есть поговорить, ваше благородие!
— Засим, господа, поздравляю вас с досрочным завершением контракта. Сей же час проследуйте в канцелярию, получите последнее денежное довольствие, премиальные, всё как положено. Разойдись!
Строй разобрался быстро. У многих оставались ещё мелкие незавершённые дела, в которых обязательно нужно было поставить точку перед отбытием.
Ноги несли меня в сторону палатки, в которой сидел наш полковой кассир, а в голове крутилось: какие такие подарки? Я ж с базы ни ногой. Ну, в смысле, только на боевые. У нас, конечно, была на базе пара небольших магазинчиков, но там только пожрать чего-нибудь вкусного, да выпить. Ну и средства для обихода походного, мыла всяческие, бритвы, нитки-иголки и прочее подобное. Не везти же мне домой, Симе, нитки? Ага, особенные, сирийские…
Пока толкался у палатки, получал деньги — кстати, не обманули совсем, и за отпускные месяцы сверху доплатили — гонял мысли разные. Так задумался, что в себя пришёл только от хлопка по плечу:
— Коршунов? Илья? Чего не отвечаешь? — незнакомый сотник в новенькой, невыгоревшей форме, улыбался мне и протягивал руку, — Свирнеев Якоб, будем знакомы! А то я уж наслышан, дай, думаю, с легендой рэксов поручкаюсь!
— Так точно, Коршунов. А чему обязан, ваше благородие?
— Приказ Великого князя, следуй за мной. Да не боись, всё хорошо!
— Чё мне бояться-то? Времечко только поджимает, как бы на крайний выход успеть, меня ж в боевой ордер записали, а ещё собираться…
— Вот о собирании и речь, — непонятно подмигнул сотник.
Впрочем, шли недолго. В большом длинном ангаре, заваленном всякими вещами, Свиреев ткнул пальцем в здоровенный темно-синий деревянный ящик.
— Забирай!
— Э-э-э, позвольте поинтересоваться, ваше благородие, — а чего это?
— Твои подарки для родни и жены.
— Мои⁈
— Твои, твои. Как было вынесено решение отправить тебя шестнадцатым рейсом до родины, Великий князь Кирилл Фёдорович приказал помочь закупить тебе подарков. Это дочка его и сын настояли, сильно по душе ты им пришёлся, цени! Ну, я и отправил нарочных в Дамаск. Ты уж извиняй, чего там они накупили, я не в курсе, сам видишь, что на базе творится. Они только сегодня возвернулись.
Я присел, попробовал приподнять ящик за металлическую ручку. С-сука, да он же совсем неподьёмный!
— Ваше благородие, так я ж его с места не сдвину!
— Это, милейший, проблема для нас несущественная. Семёныч! — неожиданно заорал он. — СЕМЁНЫЧ!
Из глубины ангара, ловко лавируя между разнокалиберными тюками и ящиками, колобком выкатился наш каптенармус:
— И незачем так орать, ваше благородие, я и с первого раза всё отлично слышал, — Семёныч, даром что чина невысокого, даже с подполковниками был на короткой ноге, не то что с сотниками. Властелин пустыни! Найти и предоставить он мог практически всё что угодно. Или не найти. — Чего изволите?
— Сопровождающих выдели, будь другом, — Свиреев задумчиво посмотрел на ящик, потёр бритый подбородок и решительно закончил, — четверых! Пусть вот этот ящик доставят к капониру Коршунова. Срочно!
— Слушаю-с! Срочно, так срочно, — и уже в свою очередь оглушительно заорал: — Иванов! Козленко! Ко мне!!!
— Вот ты сирена пароходная! — сотник потёр ухо.
— Звиняйте, ваше благородие, просто не услышат оне нас, далеко.
— Ну, что ж, мавр своё дело сделал. Дальше, Коршунов, тебе с этим разбираться! — сотник хлопнул меня по плечу и ушёл.
А я стоял, пялился на неожиданно свалившийся на меня ящик и напряженно думал. «Как я эту хрень транспортировать буду? Если только к „Саранче“ сбоку примотать?». Из раздумий меня вывел Семёныч.
— Ты это… Когда подотчётное имущество возвращать будешь?
— Какое ещё имущество? — с сразу проснувшимся подозрением переспросил я. У нас с каптенармусом были долгие и сложные взаимоотношения. Поскольку «Саранча» — шагоход личный, то Семёныч всячески пытался зажать разное потребное для ремонта и прочее. Причём, для машин государственных он не скупился совсем. Такой вот выверт сознания, понимаешь.
— Так… шатёр казённый, мебель походная и прочее. Дойч твой… всю плешь мне выел, морда немецкая дотошная. Отобрал, можно сказать, последнее! Но молодца, уважаю! — неожиданно закончил каптенармус. — Значицца так, щас мои бойцы эту бандуру к тебе в капонир упрут, и там всё под сдачу по описи примут. И тебе меньше мороки, и мне. Идёт?