— Чтоб у Коршуна бомб не было? — хохотнул Иван на боевом взводе. — Такого не бывает. Он немца в плен в Сирии взял, когда посрать пошёл!
— Ваня! Фу-у-у! — хором очнулись Гуриели. — Гадость какая!
— Простите дамы, но из песни слов не выкинешь. Сам доклад читал. Оно, конечно, может присочинили, но всё ж — документ!
— Документ! — сердито проворчал я. — Пень горелый! Ты кроме мордобития про другие приёмы первой помощи слыхал хоть? Пётр, отпусти меня, сам пойду.
— Так раньше всегда срабатывало… — несколько сконфуженно пробормотал Иван.
Пётр прислонил меня к стене, я тряхнул головой, качнуло. Мы стояли в каком-то коридоре, впереди были несколько выбитых дверей, и где-то там яростно рычал Серго.
— Патроны остались?
— У меня полбарабана простых и один полный с крестом.
— У меня полный с крестом и всё.
— А у меня я не знаю какой, — неожиданно прозвучал женский голос. Мария неловко держала в руках ППД. — Это Серго уронил, а я подобрала.
— И вот ещё, — Соня держала в одной руке барабан с патронами, — и это… — она протянула вперёд дробовик. — Оно только в крови всё, я не знаю…
— Живём! Молодцы, прям боевые подруги! — девчонки заалели от похвалы.
— Идти можешь, Коршун?
— Да, более-менее. С этим некротом что?
— Ну, ежели он себя из сандалей восстанавливать не умеет, то всё замечательно, а так, ну… я не знаю.
— Правильно Серго говорит, — усмехнулась Мария, — балабол ты, Пётр.
— Ты лучше скажи, у тебя что ещё есть? — спросил меня Иван. И главное все дружно на меня уставились. — Из оружия, конечно. Знать надо, на что рассчитывать.
— Да всё то, что на слаживании было. За исключением бомб с краской. Значит два пистолета, револьвер и сабля.
— И всё?
— И всё, блин горелый! — я помолчал. — Ну и эти разрушители стен. Их вообще всего четыре осталось!
— А говорил бомб нет, — снова укорил меня Витгенштейн.
— А их и нет! Ну, хватит уже, достали до печёнок, ей Богу! Не бомбы это!
— Ты это сандалям некроманта скажи, — буркнул Петя.
— Илюша, Петя, не злитесь! Вот, держите, — княжна София протянула мне изгвазданный в крови дробовик. — Лучше проверьте заранее.
Я привычно переломил стволы. Нормально, патроны на месте, и ещё четыре на приклад приспособлены. Вытянул один. Как и думал — картечь два нуля, как на косулю. Ну и для человека, да ежели в упор — за глаза. Сам дробовик — обычная «уточница» Ижевского завода, что в Вятской губернии. Новенький, ещё не пользованный. Щас, конечно, в крови и прочих останках прежнего владельца… да мне не до брезгливых сантиментов.
— Илюша, вот… — Соня протянула мне беленький кружевной платочек.
— Спасибо, да мне без надобности, — вскинул, прижал к плечу, нормально.
— Да подожди, — княжна полезла вытирать испачканную щеку.
— Ну всё, брат, попал ты, — Иван коротко хохотнул, но потом посерьёзнел: — Все готовы? Ты как Коршун?
— Нормально. Диспозиция та же. Нам вперёд. Где Серго прошёлся, там, чую, живых супостатов нет. А ежели кто и живой, упокоим!
Мы осторожно пошли дальше по коридору.
Вообще — полная иллюзия трансваальского вагона, тоже полированная бронза и хрусталь светильников, под ногами — ухряпанный кровью ковёр, и чего дальше ждать — непонятно. А главное — шок от антимагических гранат не проходит! Я ж в Польше-то смертью супостатовой его сбил. А теперь когда отпустит, непонятно.
Из правой комнатки со сломанной дверью выскочил Серго. Весь в крови, одёжа какая на ём ещё оставалась — изорвана, глаза горят! Красавец!
— Ёш твою меть! Ты в следующий раз предупреждай! Серж, я ж тебя чуть не пристрелил!
— Пр-р-ростите!
— Ладно, давай к выходу потихоньку.
Вышли в холл театра. Под ногами хрустит стекло. Никого, как в дурном сне. Что, всех зрителей поубивали? Да не может же такого быть! Или, пока мы там телепались, поразбежались все?
— Справа!
Такой же золотоглазый упырь, как те, что запрыгнули к нам в ложу, волоком тащил девушку к выходу. Увидел нас, уронил ношу и прыжком метнулся к нашей группе. Ну, я и встретил его дуплетом. Ничо так «утятница»! Упыря унесло и долбануло о колонну, подскочивший Серго ударом лапы оторвал ему голову.
— Пётр, проверь! — я кивнул на лежащую ничком жертву упыря.
— Жива.
— Девочки, вам тащить придётся. У нас руки заняты.
— Конечно!
Сёстры споро подняли девушку. Витгенштейн кивнул:
— Что, Вань, может, твоя фирменная реанимация?
— Иди в… пардон…
Пётр коротко хохотнул. В этот момент от дальнего от нас угла фойе, где был вход (а для нас, значит, выход) раздался грохот взрыва. Я аж присел.