— Предложите начать сначала? В очередной раз?
— Ну а как ещё?
— Прекрасно, господин капитан.
Он даже слегка улыбнулся.
— Вопрос первый. Где и как вы приобрели билеты на данное мероприятие?
— Его императорское Высочество Иван Кириллович попросил купить. Подвёз к лавке, я зашёл, купил три билета.
— Прям лично Великий князь?
— Лично Великий князь. Это легко проверить.
— А почему три? Считая вас, Великого князя, княгинь Гуриели, князя Багратиона, князя Витгенштейна — шесть человек же?
— У княжон были собственные три билета, итого, как можете сосчитать шесть билетов, как нас и было.
— А ППД? Вы с ними всегда в театр ходите?
— Вениамин Юрьевич, ваши попытки пошутить уже вызывают оскомину. Пистолеты-пулемёты были куплены мной после предупреждения продавца билетов и настоятельной рекомендации третьих лиц. Как мне было сказано, пропадают люди на подобной постановке. Кстати, а как пропадали-то? Это ж уголовное преступление!
— Так и пропадали! Тихо, без шума. Пошёл человек в театр, а домой не пришёл. И искали, даже с собаками, со следящими артефактами — ноль. Вошёл человек в здание, да не вышел, но месяц уже как ни одной пропажи!
— Ну, не знаю…
— Вот и жандармерия не знала.
Дверь внезапно распахнулась и в комнату зашёл Иван. И вот как-то у него это получается, а? Прям сразу ясно — вошёл Великий Князь. Легкая скука на лице, плавные, немного вальяжные движения, позёр, блин горелый.
— Илья, ну сколько тебя ждать? Сидите, сидите, господин дознаватель, — и эдак ручкой повёл, — там уже и Багратионы, и Гуриели заждались. Желают спасителя лично лицезреть. А тебя нет! Некрасиво, право. Пошли, хватит чепухой маяться.
— Ваше императорское Высочество, позвольте…
— Сидеть! — из Великого князя выглянул хорунжий Сокол: — Сидеть! У тебя бумажки есть? Ручка? Вот и попиши что-нибудь! Пошли, Коршун!
Я, извиняясь, пожал плечами.
— Пойду я, Вениамин Юрьич, вы уж не серчайте. Может, потом договорим. Доброй вам ночи.
БЛАГОДАРНОСТИ
Покинули мы, в общем, сей негостеприимный кабинет — а в коридоре, и правда, взвод жандармов стоит. По стойке смирно, вдоль стены. Увидели Ивана, ещё сильнее вытянулись. И глазами преданно едят. Ещё бы, такая персона!
Вышли во двор. Господи, прохлада ночная, хорошо-то как! Великий князь бодро рысил впереди:
— Ты чего сразу мной не запугал эту душу чернильную?
— А зачем? Иван, человек свою работу выполняет. Вот ты в Сирии, небось, после боевых докладные записки писал, не отвиливал?
Иван передёрнулся.
— Я как вспомню ту гору писанины…
— Вот и тут. Один мой знакомый полицейский знаешь как мне сказал?
— Ну-ка-ну-ка, интересно!
Я скорчил надменную чопорную морду:
— Молодой человек, геройствовали? Извольте соответствовать!
Проржались. А пока смеялись, подошли к окружённым тремя кольцами охраны двум здоровенным автомобилям. А на перекрёстке ещё и «Воевода» стоит, сшестерёнными стволами пушек поводит. Мда, тут, не дай Бог, чихнёшь ненароком, тебя какой-нибудь снайпер и чпокнет. И это хорошо, если не один.
— Сурово тут.
— А толку-то сейчас, после драки кулаками махать? Ежели б не твои ППД да бомбы, вся эта мишура никому бы не упёрлась.
— Слышь, Иван, давай казарменный лексикон уберём, хоть временно? Княгиня там, неудобно…
— Ладно, давай. Ты вообще готовься, щас тобой восхищаться будут. А я в стороне постою, ржать над тобой буду, так и знай!
— Вот ты негодяй, Сокол!
— На том стоим! У тебя такое лицо обычно… — он предвкушающе хохотнул.
Подошли к автомобилям, из которых тут же выскочили сёстры-княжны и с визгом повисли у меня на плечах. Блин горелый! Вообще тормозов ни у одной нету.
— Отчего так долго, Илюша⁈ Мы уже все изволновались! И маменька, и все хотят тебе спасибо сказать, а тебя нет и нет!
Вышел Серго, а за ним Пётр.
— Дамы, ну успокойтесь, успокойтесь! Беседовали с дознавателем. Нужно же им картину хоть общую составить.
— Господа, представьте нам вашего друга!
Опа, я понял от кого сестры получили умение так незаметно подкрадываться. Немного в стороне, рядом с горбоносым мужчиной в мундире с генеральскими эполетами стояла магиня, пришедшая с Морозовой на бой, Владетельная княжна Гуриели. Чёт мне очково. Прям при матери на простого казака вешаться? Дочерей-то она не накажет, а казаку оному может вообще неслабо прилететь! Вперёд вышел Иван.
— Владетельная княжна, князь, позвольте представить вам, моего друга и боевого товарища, хорунжего Иркутского казачьего войска, Илью Коршунова! — я щёлкнул каблуками и коротко поклонился. — Если бы не его решительность, — Иван помялся, — и, чего уж говорить, предприимчивость… вот уж не знаю, говорили ли мы с вами бы.