— Подожди, это же просто цвета измайловцев… А-а-а! Понятно!
— Вот и я о том же!
Ивана перебил Серго:
— Господа, это круто! Это значит, что в гвардии проходит переход на новые машины!
А меня вывело из восторженного ступора осторожное касание за локоть. Да что ко мне в последнее время все подкрадываются-то⁈ Так и заикой недолго стать!
Позади меня стоял неприметного вида чиновник:
— Коршунов Илья Алексеевич, хорунжий Иркутского казачьего войска?
— Так точно!
— Примите документы, распишитесь.
И протянул мне жёсткую папку и ручку. Я открыл — сверху бумага вся в золотых завитушках и печатях: Указ Его Императорского Величества Андрея Федоровича, Императора Всероссийского, Князя Финляндского (и прочая, и прочая, титулование строк на пятнадцать) о даровании Коршунову Илье Алексеевичу права говорить в присутствии императора тихим голосом. Мама моя! Охренеть!
— Распишитесь в получении.
Дрожащей рукой черканул подпись. Что-то многовато на сегодняшний день для нормальной казачьей психики!
НЕРВЫ УСПОКОИТЬ
Папочку с указом чиновник оставил мне, я тискал её потными пальцами — куда, чего? А тут Иван:
— Ну что? Для укрепления расшатанных нервов в ресторан?
— Да ты сдурел? — просипел я. — Какой ресторан? Я на ногах еле стою!
А он, сокол сизокрылый стоит, ржёт.
— Да понятно же, что тебе сейчас никакой ресторан не пойдёт. Но надо, Илюха, надо! — он схватил меня под локоть и отвёл чуть в сторону: — Девушек успокоить надо, мы ж в театр хотели, а тут такое, да Дашке спасибо в неофициальной обстановке высказать. Поехали, это, я тебе клянусь, ненадолго, Серго обещал маленький ресторанчик тут недалеко, на набережной показать. Немножко спокойно посидим — и по домам. Я, знаешь, тоже сегодняшним днём по заглаза сыт.
— Ну, если только спокойно. А то, брат, я еле жив вообще. Ты видел? — я сунул Соколу папку.
— Ого! Умеют красиво сделать! И успели же? Я раньше завтра и не ожидал.
— Так ты что — знал?
— А ты что, Коршун, не слышал, как император сказал: «Повелеваю!»? Всё! Готовый указ. Канцелярии осталось только оформить всё красиво, да это они умеют.
— Дела-а, — только и протянул я.
Иван хлопнул меня по плечу и ушёл договариваться с мамашей Гуриели. Владетельная княгиня сначала наотрез отказывалась отпускать дочерей, но хитрый Сокол так же, как меня, увёл её в сторонку, коротко поговорил, и княгиня неохотно согласилась.
Набились все в Иванову «Победу»: девчонок на одно сиденье, мы вчетвером — на другое. Великокняжеское авто на пассажиров в телесах рассчитано, тесновато, да вместились.
Я между делом прикинул, что машинка-то у Ивана непростая. Вокруг груды покорёженной техники, а на этой только несколько царапин. А может, водитель и успел её в сторонку отвести? Тут не угадаешь.
Ехали действительно совсем недолго, на набережную Оби. Ресторан находился на старой барже, увешенной гирляндами огней и флагами. Какие-то странные у Серго понятия о маленьком ресторане. Но, как потом оказалось, сам ресторан был действительно небольшой, а основную часть баржи занимал танцевальный зал, на котором уже кружились несколько пар. Играл маленький оркестрик, и это было настолько идиллически, что вызывало оторопь. Попасть сюда из смерти, крови, оружейного пороха и штукатурной пыли… А тут тишь и гладь реки. Легкая музыка, фонарики. Как шутил папаня «дамы в этих, как их — вечерних туалетах!».
Место нашлось быстро, официанты просто сдвинули два столика, и мы уселись с видом на Обь.
— Никто не против, я закажу на всех? — Серго держал здоровенную книгу меню. — Я уже бывал здесь, и скажу вам: рыба здесь замечательная. А вот мясо — так себе.
— Ну так! — усмехнулся Витгенштейн. — после ваших домашних застолий любое ресторанное мясо будет так себе!
— А вот не скажи, Петро, есть такая кафешечка на Нижней набережной, там такой шашлык, мама моя, пальчики оближешь!
— Прям просто кафе?
— Я тебе говорю, э!
— Поверим и проверим.
— А чего бы желали дамы?
— Серж, давай чего-нибудь лёгкого. Фруктов… ну и рыбы, раз ты её так хвалишь.
— Ваше желание — закон для меня.
Пока за столом шёл непринуждённый трёп, Дарья наклонилась ко мне и спросила:
— Илья, а вы давно с Великим князем знакомы?
— Так в Сирии вместе служили. Я на «Саранче», это такой лёгкий шагоход, а он на «Святогоре» — это уже средний бронированный.
— Ну, не очень-то святогорова броня меня бы спасла, ежели б не ты, — вклинился в разговор Иван.
— А, кстати, расскажите историю чудесного спасения, — поддержала тему Софья, — а то мы столько разных слухов слышали, — она стрельнула глазами в Петра. — Но некоторым совершенно нельзя верить, они же знатные…