— Балаболки! — закончил за неё Серго.
Компания рассмеялась. Я окончательно понял, что эти молодые люди знакомы давно, как бы не с детства. А дружба, начатая на горшках, она или перерастает в абсолютную преданность, или в абсолютную же ненависть. Доводилось знаете ли, наблюдать… Но тут ненавистью и не пахло. Наоборот, даже дружеские подколки принимались как должное и развивались дальше уже самими вышучиваемыми.
— Ну, слушайте, — Иван сделал серьёзное лицо и драматическим голосом начал: — Было это в песках Сирии, где я служил простым пилотом СБШ «Святогор», как Илья и говорил. И в этом трагическом боевом выходе вся, какая есть, фортуна отвернулась от Русского Экспедиционного Корпуса. Полегли в том неравном бою с франками почти все наши сотоварищи, и сам я был трижды ранен и истекал кровью. Лежу на последнем издыхании, кровью песок сирийский обагряю, смотрю: мимо пробегает «Саранча». Собрался я с последними силами, привстал над песком и крикнул Коршуну: «Спасай брат!» И что вы думаете? Как пронёсся он, чисто смерч! Добил последние «Шевалье» франков, штуки четыре их там оставалось. И это не считая лёгкой поддержки! Вернулся и на своём горбу затащил меня на шагоход. Перевязал, и до базы доставил. И не одного, а ещё четырёх раненых выживших! Вот как дело было!
Смотрю у девушек глаза заблестели. Вот сука, ты Сокол, а!
— Что, так и было? — тихонько спросил меня Витгенштейн. — Прям вот так?
— Да брехня же! — не выдержал я. — Абсолютная!
Все грохнули хохотом.
— Иван как начнёт рассказывать про военные подвиги, спасу нет, так трогательно, — Глаза Марии лучились слёзками смеха.
— Да ладно тебе, а мне нравится. Я как представлю это себе, так волнительно! Прям ком в горле… — Софья помолчала. — Жаль только, что враньё.
— Илья, а давайте ваш рассказ послушаем, а?
Я помолчал.
— Вы уж простите, я не лучший рассказчик. Но если хотите…
Все с энтузиазмом закивали.
Слава богу, нас прервали, и официанты расставили еду. Компания немного отвлеклась на первую пробу. И, кстати, рыба, осетрина со странной прибавкой к названию «рошилье», была чудо как хороша. И запечённая печень налима, которую подавали в морских раковинах — тоже, хоть, на мой вкус, можно было не выделываться и обойтись обычной посудой.
— А вы не молчите, не молчите Илья, мы же все в ажитации! — а это уже Дашка, змея бриллиантовая. — Я вам потом, девочки, про дуэль расскажу, обалдеете!
— Да ну⁈
— Расскажи уж, Илья, — попросил Серго, — а то эти три ласточки нас сейчас защебечут.
— Да что рассказывать-то? В простом выходе мне пробили кабину, а оказалось… И даже не сигналь мне! — сердито отвернулся я от Ивана, вытаращившего глаза. — Сто раз говорил, и ещё раз повторю: это вышло случайно. Случайно! Мы на засаду нарвались, и я просто мимо нёсся. Специально чтоб малым шагоходом средний прикрывать — что уж я, совсем дурак, что ли? Брони-то у моего МЛШ нет, считай! Шальное попадание словил. Прошило насквозь и «Саранчу», и меня заодно, да на излёте ещё и в «Святогор» Иванов долбануло. Потом две недели в госпитале провалялся. Ежели б не тамошний маг-лекарь…
Все сидели серьёзные, даже й парней настроение упало.
— Извините ещё раз, рассказчик из меня как из, хм…
— Говна — пуля? — по-детски наивно закончила Дашка.
Опять хохот.
— Ты не обижайся брат! — Это Серго. — Давайте поднимем эти бокалы за боевое братство, за товарищей наших и живых, и тех, кто не дожил до сего дня, за славу России, и за государя императора, — неожиданно закончил он.
— Да! — все встали.
Ну и выпили, конечно.
— Илья, а давай нашу, сирийскую? — предложил Иван и сам же затянул:
— По сирийским по пескам…
Я поддержал конечно:
— Погулять бы казакам,
Попросил нас государь.
Ну-ка, братцы, не робей!
Грянем песню веселей!
Подмогнём, как встарь!
— А эту знаешь? — после первой песни встрял Пётр:
— Как на Обский берег,
На зелёный берег,
Выгнали казаки,
Шагоход свой боевой!..
— Да ну тебя, — возмутился Серго, — явная же переделка, я слова-то настоящие знаю!
— Фу на тебя, скушный!
Короче, хорошо посидели. И девчонок развлекли, и сами посмеялись. Ну и поели опять же, а то после печенек императорских все на нерве были. А под конец я даже парочку танцев станцевал — с Дашкой и с Софией. Смотрю, Иван-то больше с Машенькой. Ну, дело молодое.