И правда, пальма — живая в горшке! Скамеечка при ней.
— А вы что же, молодой человек? — тётя суетилась вокруг, усаживая мою зазнобу в лучшем ракурсе.
— Мож, я лучше встану?
Тётя глянула на меня, критически сощурив правый глаз:
— Такой солидный мужчина! Нет. Стоя вы больше пальмы будете! Вы вот сюда на лавочку… ага-ага… и руку этак в бок уприте… Отлично! И… вы позволите, я чуть вам фуражечку подправлю?.. Оп! Великолепно! Так… Кокоша! Кокошенька, детка, поди сюда!
Обезьянка подошла вразвалочку и резво вспрыгнула Серафиме на колени.
— Ой! — охнула та.
— Не-не-не, не бойтесь! Ручку вот так… Головку чуть вбок и подбородочек приподнять… И улыбочку… Ну, прелесть. Вот так замерли! — тётя выскочила из кадра, и флегматичный фотограф предупредил:
— Внима-ание, не моргаем! Сейчас вылетит птичка! — и спрятался под глухое покрывало.
— Скажите: соси-и-иски! — сбоку скомандовала тётя. — Кокошенька, лапку!
Обезьянка привычным жестом положила свою крохотную коричневую ладошку на Серафимину подставленную ручку в белой кружевной перчатке и улыбнулась во все свои зубы. Хорошо, Серафима сейчас её морду не видит — точно испугалась бы.
Фотоаппарат щёлкнул, и фотограф вынырнул из своего тёмного укрытия:
— Готово, господа! Фотографии будут отпечатаны к завтрему, во всякий день мы здесь с одиннадцати часов утра и до закрытия. Сколько желаете снимков?
— Два сделайте, — попросил я, оставил два гривенника[19] залога, и мы пошли в зоопарк.
Зоопарк за то время, пока меня дома не было, расстроился и расширился почти вдвое. Территорию теперь ограждала кованная узорчатая ограда, внутри подрастали деревья, превращая прежний зверинец в настоящий парк, в котором помимо вольеров с животными организовали прогулочные дорожки, уставленные красивыми скамейками для отдыха.
— Развернулись они, однако! — подивился я.
— А вы давно здесь были? — сразу спросила Серафима.
— Больше двух лет прошло.
— О! Тогда для вас будет много нового! Прежние вольеры значительно расширили и сделали, знаете, как будто в дикой природе. Скалы привезли и даже целые деревья, с огромными комами земли. Мы с девчонками из гимназии бегали в прошлом году смотреть, как их пересаживали. Такие огромнищие машины, с ковшами! А с другой стороны хваталки у них, как клешни, да много! — она наглядно изобразила манипуляторы. — Волкам даже логовище сделали, пещерку настоящую. И всяких экзотических навезли, из жарких стран.
— Как же они зимой не околеют?
— А для этого, представьте себе, организовали крытые павильоны! Купец Второв позаботился!
Купец Второв был известным в нашем городе меценатом, миллионером, и в то, что он мог запросто, с плеча, кинуть сотню-другую тысяч рубликов на благоустройство города, я вполне верил.
Я купил билетики в кассе-будочке, и мы вошли в широкие ворота.
Сразу против входа стоял указатель: большая стрелка с надписью «БЕГЕМОТ».
— Ух ты, бегемота завели!
— Ага! — радостно откликнулась Серафима. — Его недавно совсем доставили! Пойдёмте? Местечко поближе займём. Его в полдень как раз кормить должны.
— Занятная, должно быть, картина! И вам представится отличный случай узнать, сколько же еды помещается в пасть сей экзотической твари. Будет на что беседу с тётушкой переводить.
— И правда! — она весело засмеялась.
Песчаная дорожка пропетляла между деревьями и выскочила на открытую площадку с большим остеклённым павильоном посередине.
— Ну, видно, что Второв строил! — отметил я.
— Точно, инженерная манера весьма сходная, — умненько согласилась Серафима.
Любой человек, который хоть раз видел знаменитый Второвский пассаж, сразу понял бы, что видом павильоны зоопарка напоминали именно его.
Высокие, в два этажа, конструкции несли над собой ажурную металлическую крышу, полностью закрытую стеклянными вставками. Боковые же стенки представляли собой сплошную череду высоких остеклённых окон. Сейчас, по причине наваливающейся на город жары, на крышу была накинута обширная сеть с прикреплёнными к ней тряпичными «листьями», а окна полностью распахнуты, так что внутри павильона гулял ветерок и царила приятная прохлада.
Вот, молодец Второв, что придумал устроить эдакое заведение! Или тот, кто ему подсказал — молодец!
С четырёх сторон в павильон вели лесенки в полтора десятка ступенек. Поднявшись по любой из них, вы попадали на опоясывающую вольер широкую галерею для публики. Здесь уже толпилось немало таких же хитрых, как мы, желающих заранее занять местечко для наблюдения за кормёжкой.