— Вон туда бы, — Серафима показала подбородком. — Там внизу дверца, смотритель заходит, и если рядом встать, видно здорово. Эх, жаль там дядьки столпились!
— Да какие ж это дядьки! — усмехнулся я. — Студиозусы! Пошли.
Мы пробрались сквозь толпу до желанного места и аккуратно протиснулись поближе к ограде. Студенты не очень довольно потеснились, давя на меня косяка, но скандала устраивать не захотели. Вот и славно. А я прикрыл свою барышню от возможных толчков, наслаждаясь тем, что в такой толпе условности стираются, и сейчас я почти её обнимал.
Внизу почти всё внутреннее пространство занимал искусственный водоём с небольшой полосой берега.
— Смотри-смотри, всплывает! — Серафима увлечённо вцепилась в прутья ограды, забыв, что мы пока что на «вы».
В зеленоватой полупрозрачной воде поднялась и подрейфовала в нашу сторону громадная тёмная туша. Над поверхностью виднелась спина да верхняя часть морды. Время от времени бегемот подёргивал ушами — должно быть, отгонял назойливых мошек.
— Ну, здоро́в! — оценил я.
— А вы разве в Африке бегемотов не видели? — живо поинтересовалась Серафима.
— Не водятся они в Трансваале-то. Слоны ходят, носороги, львы, зебры, ну и мелочовка всякая, вроде шакалов да гиен.
— А жирафы?
— И жирафы, — согласился я. — В наших местах редко ходили, один раз только забредшее стадо и видел.
— Ух, как я вам завидую! — вздохнула Серафима. — Во стольких местах побывали! А я вот жирафа только в книжке видела.
— Привезут, поди. Эвон как размахнулись! Только не помёрзнут ли животины зимой? Тонковата защита.
— В прошлую зиму уже слоны зимовали, не помёрзли. На морозы вторые рамы ставят и топят. Тут печи, говорят, с магическими стабилизаторами стоят. А бегемоту даже бассейн с подогревом сделали.
— Серьёзный подход.
Внизу под галереей брякнул колокольчик, и бегемот всплыл повыше, всем своим видом показывая ожидание.
— Смотритель вышел! — восторженно сообщила мне Серафима.
И пусть бы тот смотритель подольше своего бегемотуса кормил, а моя барышня продолжала бы ко мне прижиматься. Понятно, ей я сказал не это, а нечто вроде: здорово-то как. Да и вообще, наблюдать за кормёжкой у меня получилось не очень. Вроде, в распахнутую пасть кидали сено, морковку, яблоки… Мечты мои невольно совсем в другую сторону поехали. Такая девушка в руках! И тут организм мой вовсю начал подавать сигналы, что с мечтами он вполне согласен! Девушка шикарная, и даже очень. Да ёк-макарёк, скоро эту свинюшку переросшую кормить перестанут — как пойду⁈ Надо мысли в какую-никакую другую сторону развернуть!
Я постарался сосредоточиться на чавке, радостно распахивающейся навстречу еде. Ух зубищи здоровенные! Не такая уж безобидная зверюшка, даром что сено ест.
Еле как в нужную кондицию пришёл. Не хотелось бы оконфузиться на первом свидании-то.
Ну вот и закончилась кормёжка, народ потихоньку потянулся с галереи, сразу стало свободнее. Обернувшаяся Серафима мой вспотевший лоб истолковала по-своему.
— Жарко, да?
— Так мы же мороженое есть собирались! — нашёлся я. — Кажись, самое время.
— Ой, правда!
И пошли мы в специальное кафе, посреди зоопарка устроенное. Там можно было взять мороженое и с собой в вафельном кульке, но мы решили, что настоявшись в толпе, можно и отдых ногам дать, купили по три шарика (клубничного, шоколадного и ананасового) и уселись с хрустальными креманочками за столиком в теньке. Болтали про всякое. Потом ещё гуляли, глазели на заморских зверюг. Прошлись по набережной, послушали оркестр и угостились лимонадом. Как-то легко и незаметно перешли на «ты» — куда как веселее общаться!
Потом пошли мимо фонтанчиков на Тихвинской площади, где сидела бабулька, торгующая пирожками.
— А вон у той бабули мы с одноклассницами, когда я в гимназии училась, каждый день пирожки покупали, — сообщила Серафима по мере приближения. — Вкусные!
— Так давай купим? У нас час ещё в запасе, пока гуляем — съедим.
— А прилично будет?
Мы остановились.
— Да кто нас с тротуара столкнёт⁈
— И правда.
— С чем вам? — с готовностью спросила наблюдающая за нами бабуля. — С яблоком? С картошкой? С мясом?
— Всяких давайте, по четыре. Только в разные кульки, чтоб нам не путаться.
— Конечно-конечно…
Нда, с пирожками я, конечно, погорячился. Серафима съела три штучки и начала отдуваться: