— Ох, чувствую, потрещат сегодня наши рёбрышки… — почесал в затылке Федя.
А я подумал: вот интересно. В пословице ведь не сказано, чего конкретно Бог даёт тем, кто раньше времени припёрся. А вдруг тех самых люлей?
Хорошо, что у меня есть сестра-целительница! Иначе бы в воскресенье я встать не смог, не то что на прогулку с девушкой идти. А так — вчера до Лизаветы доковылял, сегодня подскочил бодрячком, в ближний храм с Мартой сходили: на воскресную службу, да молебен за будущие экзамены заказать, у обоих на днях начинаются. Ну а без пяти одиннадцать я, как штык, стоял у знакомого палисадника. Квартира Шальновых располагалась на втором этаже просторного двухэтажного дома.
В Иркутске целая улица была таких — каменных, специально выстроенных после последнего пожара для городского служащего люда среднего класса — в прямой близости от центра (ко всяким присутственным местам пешком недалеко пройтись), два этажа, верхний — одна квартира, нижний — вторая, выходы на разные углы. Двора практически и нет — разве что поленницу сложить, если хозяева на магическом отоплении экономят, да клумбы со цветочками завести.
Я прохаживался у Серафиминого подъезда и примечал, что тётушка-хозяйка нижней квартиры проявляла ко мне живой интерес. Сперва она нарочно гераньки на окнах поливала, а сама глазом всё в мою сторону накашивала. Потом занавески кружевные задёрнула и вроде как ушла. Но я ж вижу: стоит, поглядывает. Не начала бы сплетни распускать, клюшка старая.
Тут дверь распахнулась, выпорхнула Серафима, не успела поздороваться — заметила мой взгляд и резко развернулась к окну соседки, притопнув каблучком:
— Тётя!
Но никакой тёти уж в помине не было — только шторка чуть колышется.
Серафима сердито фыркнула и обратилась ко мне:
— Добрый день, Илюша!
Сердце у меня радостно прыгало в груди, да и сам я неудержимо расплывался в улыбке, не обращая внимания на всяких тёть:
— Ой, уж добрый, Серафима Александровна! И погодка сегодня славная, как раз для прогулок, — я подставил спутнице руку кренделем и подмигнул: — О погоде-то можно говорить, мадам Куролепова разрешает.
Сима фыркнула и ухватила меня за локоть ручкой в кружевной перчатке:
— Надо ж ты, запомнил!
— Поди-ка забудь такой ужас, — мы вышли на улицу. — Выходит, это и есть твоя тётя?
— М-гм. Папа специально нижнюю квартиру выкупил и перевёз её из Тобольска. Тяжело одинокой вдове жить. Детей у неё нет, да и родственников больше никаких, — она быстро оглянулась через плечо и потянула меня на поперечную улицу: — Пойдём-пойдём, а то так и будет вслед подглядывать!
Мы перешли дорогу и скрылись за густо зеленеющими кустами высаженных на газонах сиреней. Серафима поправила крошечную (буквально, с ладошку) шляпку, надетую, видимо, исключительно из-за того, что какая-то шляпка на голове должна быть:
— Куда сегодня?
— Сперва — к зоопарку, нам же…
— Ах, точно! Фотографии забрать!
— Во-о-от! А потом — куда ноги понесут.
Для фотокарточек я заблаговременно взял сегодня планшетку. Трофейную, между прочим, доставшуюся мне вместе с шагоходом. Тогда она картами с пометками была набита. Карты, понятное дело, штабные изъяли, а планшетку мне оставили. Хорошая сумочка, кожаная, плоская — как раз фотографии не помнутся.
— Я, вообще-то, думала, ты фотографии заранее заберёшь.
— Забрал бы, коли хоть один денёчек свободный выдался бы.
— Неужто вас так сильно гоняют на этом вашем ипподроме?
— Хлеще коней, — усмехнулся я. — Вчера вот еле ноги с занятий приволок. Только не в этом дело. Я ж почти всю неделю отсутствовал.
— Да-а? И где ж ты был?
— По дороге в Омск, немножко там — и назад.
Истории про то, как мы с батей да с Афоней за аппаратами гоняли, хватило почти до самого зоопарка.
— Так у тебя теперь свой собственный дирижабль есть⁈ — восхитилась Серафима.
— Самый настоящий.
— А что за завод? «Небесные странники» или «Шубин и сыновья»?
— Чешский концерн «Божек и Рингхоффер».
— Никогда не слышала. Надо будет у папы спросить.
Ага. Значит, Александр Иванович скоро в курсе будет, что некий вахмистр Коршунов дирижабль приобрёл. Что же, моей репутации только в плюс. Интересно, с точки зрения судебного стряпчего, это меня поднимает в линейке потенциальных женихов или нет?
— Ты что, обиделся, Илюш? — забеспокоилась Серафима.
— Не-ет, что ты! Задумался немного.